Члены «Братства» засмеялись. Вова надулся.

– Я так думаю, все эти мужики Голубке судьбу поломали, – мрачно предположил Дима.

– Еще один специалист, – покосилась на него Маша.

– Меня больше интересует, сколько этих мужиков еще пожалует, – сказал Петька.

– Много, – убеждённо произнес Вова. – Стала бы она всего из-за одного мужика умирать.

– Вопрос в том, что теперь с этим новым мужиком будет. – Дима, как всегда, был полон дурных предчувствий.

– Поживем – увидим, – заключил Командор.

Он нагнулся к букету и хотел, было, его поднять.

– Стой! – остановил его истошный вопль Вовы.

– Ты чего? – обернулся Петька.

– А вдруг там бомба? – прошептал тот. – Сколько хочешь, есть случаев.

Петька задумался. Одного из возлюбленных Голубки уже подорвали. Правда, не здесь, а в Москве. Другой каким-то таинственным образом пробил себе голову в овраге за кладбищем. Может, теперь третий принес бомбу кому-то четвертому?

– Фу! – выдохнул он. – Чушь какая-то!

– Ты о чем? – удивились ребята.

– Да так, но букет, пожалуй, трогать не будем.

Друзья, стараясь не задеть цветы, оглядели могилу. Ничего примечательного они не заметили.

– Пошли, – наконец махнул рукой Петька.

Ребята поспешили в Красные Горы. У поворота к Боркам Вова остановился.

– Ну, чего? – посмотрел он на ребят. – Завтра-то едем?

– Куда? – удивленно посмотрели на него члены тайного «Братства».

– Забыли? – возмущенно воскликнул Вова. – Завтра же воскресенье! Праздник «МК». Тараканов везем!

– Действительно, – подхватил Петька. – Я лично на праздник «МК» давно хочу.

– И мы! – откликнулись остальные.

– Тогда встречаемся ровно в девять утра на станции, – сказал Вова. – Возле билетных касс.

– Договорились, – ответил за всех Петька.

Вова ушел к себе. Ребята торопливо зашагали к шлагбауму. Всем четверым хотелось есть.

Они уже проходили мимо домика правления, когда Maшa шепнула:

– Смотрите!

Сквозь распахнутую дверь виднелась Симочка. Ежесекундно озираясь по сторонам, она что-то страстно говорила в трубку общественного телефона. Ребята, не сговариваясь, свернули на детскую площадку и устроились в беседке. Теперь им было хорошо видно Симочку, сами же они внимания не привлекали.

– Можно подумать, у Ковровой-Водкиной телефона нету, – проворчал Дима.

– А вдруг Людовне не хочется, чтобы ее подслушивала Филимоновна? – откликнулась Настя.

– Зачем же она так озирается? – Дима не сводил глаз с Симочки.

– Поэтому и озирается, – продолжала Настя. – Наверное, Филимоновна ее совсем затравила.

– У меня, когда мы Коврову-Водкину навещали, сложилось другое впечатление, – покачал головой Петька. – Кажется, в этой борьбе Людовна как раз одерживает верх над Филимоновной. Нет, тут кроется что-то серьезное.

– Может, подслушаем? – покосилась на распахнутое окно одной из комнат правления Маша.

Всем было ясно, куда она клонит. Эту комнату отделяла от общественного телефона фанерная перегородка. Сквозь нее можно было услышать каждое слово говорившего.

– Я пошел! – Командор в два прыжка достиг окна.

Он подтянулся и хотел уже закинуть ногу на подоконник, когда вдруг, словно ужаленный, соскочил снова на землю и понесся к беседке. Остальным не пришлось долго гадать, что случилось. Не успел еще Петька добежать до друзей, как в окне показалось перекошенное от ярости лицо Степаныча.