– Пожалуй, стоит посмотреть, что там делается, – неожиданно заинтересовался могилой и Дима.

– А кто ее знает, эту Голубку? – все еще сомневался Вова. – Вдруг она на весь мир затаила зло?

– Пожалуй, я все-таки не пойду, – немедленно передумал Дима.

– Смелый у меня братец, – фыркнула Маша.

– Зато ты у нас очень умная, – обиделся Дима. – Всюду готова соваться. И вообще, скоро обедать пора, – поглядел он на часы. – Бабушка очень не любит, когда мы опаздываем.

– Ой, какой примерный внучек! – съязвила Маша.

– Просто надо уважать старших, – уперся Дима.

Все рассмеялись. Более недисциплинированного человека, чем Дима, трудно было себе представить.

– Не опоздаете вы на обед, – решительно заявил Петька. – Забежим туда на пять минут. Пошли в темпе.

Диме ничего не оставалось, как последовать за друзьями. Вова тихо ворчал, но противиться Петьке не решался: как-никак, он был признанным лидером «Братства кленового листа».

Быстро вернувшись к воротам кладбища, друзья направились к памятнику с белой голубкой. Тропинка шла в противоположную сторону от конторы «администрации». Все пятеро отметили это как большую удачу. Попадаться сейчас на глаза Савелию Игнатьевичу было бы, по меньшей мере, неосторожно.

Не доходя до могилы отвергнутой возлюбленной, все пятеро одновременно заметили: у ограды стоял высокий мужчина в светлом костюме.

– Там кто-то есть, – шепнул Петька. – Делаем вид, что идем мимо.

Но трюк не прошел. Мужчина глянул в их сторону и, резко повернувшись, скрылся за кустарником.

– Упустили, – с досадой махнул рукой Командор.

– Можно подумать, по ней пол-Москвы тоскует, – сказала Настя.

– Откуда вы знаете, может, он местный? – возразил Дима.

– Не, – покачал головой Вова. – Местные у нас в таких крутых костюмах не ходят.

Словно в подтверждение его слов, оттуда, где только что исчез за деревьями мужчина, донесся шум двигателя.

– И тачка у него, видно, что надо, – прислушался к удаляющемуся звуку мотора Вовка.

– Вы лучше поглядите, какой букет роз! – указала на подножие памятника Настя.

– Ого!

Там и вправду лежали роскошные черные и алые розы. Их было, по меньшей мере, штук пятьдесят. Букет перехватывала широкая лента.

– Там что-то написано, – первой заметила Маша. Она решительно распахнула калитку.

– Лучше не надо, – попытался ее остановить Вова.

– Отстань, – шикнула на него Маша. И в два шага достигла подножия памятника.

– Идите сюда! – мгновенье спустя повернулась она к остальным.

Тут уже ребята не выдержали. Даже Вова забыл о страхах. Маша указала на черную ленту. Там золотыми буквами было начертано всего одно слово: «Прости!»

– Кажется, в эту Голубку и впрямь пол-Москвы было влюблено, – задумчиво проговорил Петька.

– И все они чем-то перед ней виноваты, – подхватил Дима.

– Что же это получается, все ее бросили? – прониклась сочувствием к несчастной женщине Настя.

– Это у них запросто, – со знанием дела откликнулся Вова.

– У кого «у них»? – хором спросили остальные.

– У «новых русских», – продолжал Вова.

– Ты-то откуда знаешь?

– А вы на рожи их посмотрите, сразу все и поймете, – явно повторял слова кого-то из взрослых Вова. – Ничего человеческого в глазах.