Она вспоминала то своё намерение не иначе, как с улыбкой.

Они ещё думали, гадали, как долго продлится эта самая передача, а что если это будет «разовая акция» или «на всю жизнь» - и прочее в этом же духе.

Но самая первая близость с каждым из них расставила всё на свои места. Драконы говорили об этом - Фло молчала. Потому что слова просто были лишними.

Она знала, просто знала, что не в состоянии расстаться ни с одним из них.

Она принадлежала им троим, одновременно. Они - были её хозяевами.

Но это имело и обратную силу.

Они - все трое - принадлежали ей.

Были её драконами.

О том, что хоть один из них может охладеть к ней, отступиться… Нет, об этом не возникало даже мысли. Это как вообразить, что палец возомнил, что устал от руки и собирается жить отдельно. Абсурд!

К тому же сначала Аур натолкнул её на эту мысль своей лекцией о формировании эгрегоров, а затем ректор, магистр Рэгхард подтвердил: мир наполняется Грин-Итаи в моменты передачи, моменты близости…

Значит, первый Трёхглавый дракон, наполнивший мир жизнью, был эгрегором!

Набравшим силу божеством, возникшим от любви богини Хлорис и трёх драконов!

Связь с каждым из трёх её драконов крепла.

День ото дня. Ночь от ночи.

И хотелось верить, очень хотелось верить, что у них получится.     

Летон… Самый непредсказуемый, самый переменчивый из троих. Нежный и страстный, опытный и умелый, он во всём любил красоту и изысканность и потому его ухаживания напоминали настоящую сказку. Белый дракон сокрушался, что из-за вынужденной изоляции они не могут посещать лучшие клубы, концертные залы и театры Эрхарга, но они ходили на студенческие вечеринки и постановки, причём Фло полагалось облачаться в наряды от лучших модельеров, её безупречному стилю отдавали должное даже драконицы.

Они танцевали и наедине, во время романтических ужинов, к которым также нужно было наряжаться. Воплощение всех четырёх стихий, Летон и сам был переменчив, противоречив, внезапен. Он часто выбирал для близости самые неожиданные и по мнению Флоры, не всегда подходящие места.

На одной из вечеринок, пользуясь тем, что внимание окружающих было приковано к сцене, на которой выступала студенческая группа, Летон вложил в ладонь Флоры гладкие шарики со смещённым центром тяжести и приказал ввести их в себя. Стоило Фло исполнить его приказ, как подхватил её, словно ветер, закружил в танце, наслаждаясь видом её раскрасневшихся щёк, тем как трогательно и сексуально она прикусывает губы, надеясь скрыть возбуждение от того, что шарики ударялись внутри один о другой, наполняя тело изнутри звоном, многократно усиливающим и без того желание близости с белым драконом, её замутнённым от желания взглядом, тем, как зрачки расширяются, заполняя собой зелёную радужку.

После он брал её стоя, прямо за стеной корпуса, которая после этого покрылась побегами плюща.

В постельных играх он умело сочетал лёд и пламя, доводя Фло до исступления, а однажды попросил довериться ему и перекрыл доступ воздуха, сжав тонкую шею, из-за чего оргазм Фло длился, казалось, целую вечность.    

Фло признавалась себе, что с ним она и сама становится лёгкой, воздушной, какой-то летящей и беззаботной. Они напоминали двух подростков, которые держатся за руки, целуются и дурачатся под дождём, занимаются любовью при первой доступной возможности. Связь с Летоном была самим воплощением безудержности юности, пылкой, кипящей, страстной…