Тетка Катря подала им с Ульяной картошку, и девушка стала с удовольствием ее уплетать. Впрочем, как и Семен.

– Атаман говорит, вы с Кубани? – между тем обратился к нему француз. Несмотря на акцент, он довольно сносно говорил по-русски.

– Кстати, Леон, я забыл сказать, – подошел к ним атаман, – тебе повезло: у Семена как раз та фамилия, о которой ты у нас спрашивал.

– Вы – Гречко? – радостно поинтересовался Леон, ставя ударение на последнем слоге.

– Гречко, – поправил его Семен.

– Простите, мы всегда ударяем последний слог… А как звать ваш папа?

– Михаил.

– По-нашему, Мишель. Мама мне говорила. Вы не знаете, ваш папа был когда-нибудь во Франция?

– Вроде, был.

Леон посмотрел на него сияющим взором, словно готовясь тут же заключить в свои объятия.

– Неужели, это он? Нет, слишком большая удача. Приезжает человек с такая же самая фамилия, да и папа Мишель. У вас много людей с такая фамилия?

– Много!

– И Мишель – тоже не один?

– Ясное дело.

– Жаль… Я мог бы сказать: здравствуй, брат!.. Нет, вы не думайте, я не хотел ничего от папа. Но… посмотреть, обнять. У меня совсем не осталось родня.

– Вы тоже интересуетесь коннозаводчеством?

– Нет, я интересоваться… история! Казаки – последние рыцари Земля. Я мог бы написать книжка, чтоб об этом знать весь мир. Европа не хотеть знать казак. Боится.

Он снисходительно фыркнул.

– Маленький пугают: смотри, придет казак, страшный, бородатый, и утащит тебя к медведям, если не будешь кашу кушать…

– Вот как!.. Только казаки тоже разные бывают.

– О чем я и говорю, – подошел к ним атаман. – Не в обиду тебе, Семен Михайлович будь сказано, у нас говорят: не верь хохлам, за рубль продадут! Потому, Мишель, тебе лучше свой папа искать в донских землях.

Семен мог бы ответить в том же роде, как говорят про донцов, но не стал продолжать эту скользкую тему. Савва Порфирьевич был намного старше его по возрасту, и не полагалось молодому казаку дерзить пожилому. Особенно при восторженном Леоне, который только что говорил насчет рыцарей.

Семен прежде об этом не задумывался. То есть, он порой слышал, как казаки сами себя называли лыцарями, но он думал, это всего лишь шутка. А тут еще Рябоконь со своими подначками. И он не удержался.

– Зато много вы найдете кубанских казаков, чтобы в доме жены поселялись? А у донцов – это обычное дело, водворчеством называется. Так что, имейте это в виду, господин историк!

– Нет-нет, только без ссор. Главное, казаки между собой должны мирно жить. Одно неоспоримо: и кубанские, и донские защитники христианская вера, как рыцари Европа…

– А почему вы, Леон, все-таки здесь, среди тех, кто разводит лошадей?

– Слушайно. Мы знакомиться в Англия с атаманом. И вместе приехать сюда. Но у Савва Порфирий нет знакомых Мишель Гречко…

– Хорошо, я обязательно спрошу у своего отца, бывал ли он во Франции и где. Как зовут вашу мать, и откуда она?

– Из Марсель. Ее звали Флоранс. Она умереть.

– Поговорили? – заторопил их Савва Порфирьевич. – Найдешь ты, Леон, своего отца. Поедешь к Семену в Млынку и там поищешь.

– Папа, можно и я пойду с вами? – вынырнула откуда-то Ульяна. Может, общалась с теткой Катериной?