Бомаршеф осмелился коснуться руки своего патрона. Он был в ударе, его голову посетила еще одна плодотворная мысль.

— Если все дело в том, чтобы избавиться от этого субъекта, — заметил он тихо, — то это не представляет труда.

— И каким же образом?

Вместо ответа бывший кавалерист стал во фрунт, шагнул вперед и произнес командирским тоном:

— Раз, два!… На линию! Раз, два, заряжай, прицеливайся и пали!

— Ну, этот способ мне не по вкусу! Я не люблю кровавых сцен — они могут компрометировать. Да и от девчонки все равно не отделаешься. Избавимся от одного — у нее может появиться другой.

Он принялся размышлять, после чего, взглянув на доктора, многозначительно продолжал:

— Нет ли у вас, почтенный доктор, какой-либо эпидемии в запасе?… Оспы там, что ли? Лишь бы нам как-нибудь обуздать эту красотку. Судя по всему, она нас погубит.

Теперь уже задумался доктор.

— При современном состоянии науки можно выдумать какую угодно эпидемию. Только какая будет от этого польза? Обезображенная Роза уже не отстанет от Поля. Сумасшествие женщин растет соразмерно их безобразию.

— Ну, пока она еще станет оправляться да собираться с силами, мы можем уже далеко уйти. Главное — отражать все опасности, которые налицо. Итак, Бомар, следуй тем инструкциям, которые я тебе дал относительно этого Ганделю. Да, каковы его денежные средства?

— Он по уши в долгах, но кредиторы его щадят, учитывая громадное наследство, которое он должен получить. К тому же, Клиши ведь уже не существует…

Маскаро нетерпеливо пожал плечами.

— Ты просто болван, Бомар, — заявил он. — Этот Ганделю, запутавшийся в долгах и влюбленный в такую девушку, как Роза, клюнет на любой крючок, пойдет на любую сделку… Быть не может, чтобы в числе его кредиторов не было кого-нибудь из наших. Узнай это и сегодня же вечером принеси ответ. А пока оставь нас одних.

Оставшись вдвоем, приятели долго молчали, погруженные в свои мысли. Пока что еще в их воле было начинать или не начинать эту авантюру. Но они знали, что потом возвращаться назад будет уже поздно…

Впрочем, оба они были энергичными людьми и, не обманываясь ни в чем, смело глядели в лицо предстоящей опасности.

Обычная улыбочка доктора на время исчезла с его лица, и он задумчиво вертел рукой свой золотой медальон.

Маскаро первым преодолел волнение, которое они оба испытывали.

— Ну, довольно сомнений! Все, что можно было обдумать и просчитать, обдумано и просчитано. Теперь только следует зажмурить глаза и — вперед! Ты знаешь, что маркиз Круазеноа идет с нами в долю, однако, не без некоторых условий. Ему необходимо стать мужем девицы Мюсидан.

— А разве этот брак еще не заключен?

— Кому же было заключать его? Вспомни: через два часа рушится договор, существовавший между Сабиной и бароном Брюле-Фаверлеем. И граф и графиня пляшут под нашу дудку… Не так ли?

Доктор тяжело вздохнул.

— Верно, — пробормотал он, — и все-таки я завидую этому Катену, — о, если бы у меня, как у него, был миллион!

В то время, как звучала эта тирада, Маскаро ушел в свою спальню и вновь возвратился в кабинет, поменяв свой домашний костюм на выездной. Потом он обратился к доктору с коротким вопросом: