Щенок вдруг спросил:

– Вроде Бездонного Колодца, да? А правду говорят, будто там можно выйти на волю?..

– Ещё раз забудешь назвать меня «господином» – быстренько зубов поубавлю, – пообещал Гвалиор. – А ну, живо за работу, бездельники!

Разговоры о Колодце и свойствах, приписываемых ему рудничной легендой, среди надсмотрщиков не поощрялись. А среди рабов – и подавно.

В это время Волчонок, которого всё ещё держал за шкирку старший назиратель, дёрнулся из его рук и бешено заорал:

– Ты ещё МЕНЯ назовёшь господином, ты, дерьмо вшивое!..

За этот выкрик он получил немедленно по затылку. В четверть силы: поменьше болтай! Гвалиор же мысленно позавидовал старшему. Его дело – разгрузить одрину в отвал, и можно идти. А ему, Гвалиору, до самого вечера торчать здесь. Присматривая за сумасшедшими подростками, готовыми, оказывается, чуть что, друг дружку сожрать!..

Для начала он решил развести Щенка и Волчонка, дав каждому по тачке – небольшой, чтобы не надорвали до времени животы. Потом вспомнил: надо было что-то делать ещё и с заморышем-подбиральщиком. Оставить на прежнем месте? Так Волчонок обязательно прибьёт его или, улучив время, вовсе спихнёт вниз… Гвалиор был опытным надсмотрщиком и быстро нашёл выход.

– Ты! – ткнул он пальцем в сторону Волчонка. – Бегом в штольню, скажи, чтобы тебе тачку дали! Трёхчетвертную…

– Погоди, – вмешался Церагат. – Я передумал. Этого я с собой заберу.

– Забирай, – передёрнул плечами Гвалиор. И соскоблил со своей дощечки одну черту. – А ты, – это уже относилось к Щенку, – возьмёшь вашу тележку. Будешь её таскать вместе с недомерком-сегваном…

Волчонок, уже трусивший к воротам вслед за Церагатом, при этих словах остановился и захохотал. Издевательски и громко – нарочно затем, чтобы услышал бывший напарник.

– С кем?.. – спросил Щенок, и голос его, наоборот, прозвучал совсем тихо. – С каким ещё сегваном?

– Вот с этим, – решительно кивнул Гвалиор, хотя нутром уже почувствовал: наскочила коса на камень. – Давай шевелись, если ещё и без ужина не хочешь остаться!

– Я буду возить тележку один, – проговорил Щенок по-прежнему негромко и ровно. – Считай, если хочешь, мои ездки ещё и на… этого. Но работать я с ним не буду.

Надсмотрщик мысленно проклял своё мягкосердечие. Рабы явно не понимали справедливого отношения, принимая его за слабость. Начни их жалеть – и дождёшься, что они тебе совсем на голову сядут. Видно, правы были те, кто говорил ему: это полуживотные, признающие только силу кнута!..

Ещё не хватало отступить перед недоноском… который даже господином называть его не желал. Кнут Гвалиора уже в который раз за день возник из-за пояса и обвился вокруг ног венна:

– С кем велено, с тем и будешь работать!

Он, конечно, хлестнул далеко не так, как умел. Не подрубить ноги, даже не снять кожу – только обжечь. Всё равно удар был такой, что мальчишке полагалось бы упасть на колени, съёжиться от боли и заорать дурным голосом на весь отвал, вымаливая прощение… клянясь немедленно выполнить всё, что приказал господин …

Молодой венн остался стоять как стоял – прямо. Только стиснул побелевшие губы, да в глазах разгорелся очень нехороший огонёк. Гвалиор был далеко не глупцом. Ему хватило одного мгновения, чтобы понять: парня можно запороть насмерть, но с места он не сойдёт. А чего доброго, ещё и кинется в драку. Ну и что тогда с ним делать? Убить?..