– Контрреволюция уже в том, Володя, что Петелин в одиночку тушенку жрал, – грустно сказал Есин, впервые назвав меня просто по имени и на ты. – И подвода с консервами не туда ушла. Правильно?

Я кивнул, а потом предложил:

– Давайте, Николай Харитонович, я личную инициативу проявлю. Арестую товарища Петелина, обыск у него проведу, допрошу. Если он не виновен, вы не при чем. Эксцесс исполнителя, скажем так. Я даже мандат подделаю от вашего имени.

Бах! Тяжелый кулак Есина ударился по столу так, что во все стороны полетели карандаши, а крышечка чернильницы жалобно звякнула.

– Владимир Иванович, ты меня за последнюю сволочь держишь? Думаешь, я своего лучшего работника подставлю? Может, я на фронте и не был, как ты, но своих боевых товарищей бросать не привык! Я в январе пятого года в Питере казачьей нагайки отведал, шрам показать? А потом на баррикадах был! Меня в «Крестах» тюремщики сапогами пинали, думал помру! Понял?

Есину стало стыдно за вспышку. Вытащив из пачки папиросу, попытался ее прикурить, но руки тряслись. Сломав три папиросы (да, а откуда у нашего начальника папиросы, если у всех пайковая махорка?), закурил-таки.

Я ни разу не видел своего начальника разгневанным. И мне стало немножко стыдно. Наверное, стоило без доклада ехать к Петелину, задерживать его, а потом поставить начгубчека перед свершившимся фактом. Но здесь у меня сработал намертво вбитый рефлекс – самодеятельность в нашем деле недопустима, равно как и границы имеющихся у тебя полномочий.

– Простите, Владимир Иванович, вспылил. Решил, что Аксенов желает быть в белом, а я в дерьме.

– Поверьте, Николай Харитонович, у Аксенова здесь чисто шкурные интересы, – усмехнулся я и, глядя в слегка удивленные глаза начальника, пояснил. – Если мы вместе пойдем брать Петелина, а окажется, что он не при делах, будет плохо обоим. Если пойду один я, то вы меня потом отмажете, правда?

– Отмажу? – не враз понял начальник губчека, а когда до него дошло, Николай Харитонович расхохотался. – Жук ты, Владимир Иванович, ох, тот еще жук!

Отсмеявшись, начальник губчека вытащил из ящика письменного стола чистый бланк, заполнил его, шлепнул печать и сказал:

– Арестовывать пойдешь сам. Два начальника в одном деле – никуда не годится. Но если что-то пойдет не так, будем считать, что приказ тебе отдавал я, значит, на мне вся ответственность. Поняли, товарищ начальник отдела?

Арест товарища Петелина я решил отложить на раннее утро. Кого будем брать, парням я говорить не стал, но они же не дураки, догадались. Потому сегодня я не разрешил ребятам уйти домой. Люди они надежные, проверенные, но утечка информации может случиться не от злого умысла, а случайно. Надо бы еще и телефон отключить, но это лишнее.

Ранее утро. Город наш еще спит, а мы, позевывая и поеживаясь от утренней прохлады, идем на операцию. Всех я с собой брать не стал, достаточно пятерых, а остальные пусть досыпают.

А вот и домик товарища Петелина. Да какой там домик – домина! Собаки, по счастью нет, зато есть проводок телефонной связи. Оборвать? Нет, может и пригодиться. Эх, сейчас бы как в плохом фильме – двери высадить вместе с косяками, вытащить хозяев из теплой постельки, а потом, нависнув над Петелиным, кричать ему прямо в лицо: «Колись, белогвардейская гнида! Колись, как целочка, иначе твою жену все вместе поимеем!»