Истории нужны нам, чтобы понимать вселенную, но иногда мы забываем, что это просто истории. Недаром у нас есть пословица о пальце и луне: когда мудрец указывает на луну, дурак смотрит на палец. Мы называем себя Homo sapiens, очевидно, в надежде, что это название справедливо, но шимпанзе рассказывающий склонен путать луны с пальцами.

Когда ваш бог представляет собой неизъяснимую сущность за пределами пространства и времени, обладающую невообразимыми знаниями и неописуемыми силами, покровителя бескрайнего неба и великих высот, вера в него легко просачивается в разум.

Но обезьяне этого недостаточно. Вещи, которые можно увидеть, наводят на нее скуку. Обезьяне хочется картинок. И она получает их, а чуть погодя бог безграничного космоса превращается в старика с бородой, сидящего в облаках. Ему посвящаются великие творения искусства, и каждый богоугодный мазок кисти мягко убивает то, что пишет. Мудрец говорит: «Но это же просто метафора!», но обезьяна парирует: «Да, вот только такие крошечные крылышки не могут поднять такого упитанного херувимчика!» И тогда менее мудрые люди наполняют небесный пантеон в соответствии с иерархией ангелов, усаживают людские беды на лошадей и выписывают размеры рая, в котором будет заключен бог бесконечного пространства[90]. От историй система начинает задыхаться.

Видеть – значит не верить.

Понимая это, Ринсвинд побуждает Шекспира воплотить эльфов в реальном мире. Ведь если назвать кого-то Горчичным зерном, дальше к нему будут относиться только хуже.

Эльфы не могут понять хитрость Ринсвинда вплоть до момента, когда королева проникает в его разум, после чего спасение мира возлагается на триста фунтов обрушившегося вниз орангутана. И тем не менее план сработал на ура. Вот монолог Оберона, произнесенный ближе к концу пьесы:

Им больше не на что надеяться. Следующий шаг – изображение на обоях в детской. А о ведьмах говорится следующее:

Это успех. Что такое потрох? Внутренности. Определенно успех. Ведьмы появляются на сцене «Макбет» всего три раза, но затмевают всех. Наверняка они даже получали письма от поклонников. Феи играют заметную роль в «Сне в летнюю ночь», но ярче всех блистает там Моток, а огоньком древнего зла мерцает только Пэк. Их упаковали, проштамповали и отправили в дивный лес.

Несомненно, шекспировский Оберон – тоже отнюдь не олицетворение светлого добродушия. Он использует сок цветка, прозванного «праздною любовью», чтобы приворожить Титанию, царицу фей, и забрать себе ее мальчика-пажа. Он устраивает так, чтобы она влюбилась в Мотка, который к тому времени уже превратился в осла. В итоге он добивается своего, и она тоже остается довольна поворотом событий, когда отдает ему ребенка. Но это всего лишь мелкая, облагороженная злобность, раздразненная перебранка – а не война.