Корг обхватил рукой одно из перил парящего диска.

– Зеленокожий, я знаю, что ты становишься все сильнее, – вкрадчиво сказал он, – но даже тебе не справиться с ордой Шипов и армией Красного Короля в одиночку.

– Ты не понимаешь, Корг. Я зол. А чем я злее – тем сильнее.

– Что если тебя захватят Шипы? – нахмурилась Кайера.

– Им это не удастся, – отрезал Халк. – Ты сама видела.

– Я видела, как они вгрызаются тебе под кожу, пока сама их не выжгла. Каким бы сильным ты ни был, ты по-прежнему остаешься существом из плоти и крови. Что если они заберут твою силу себе? Что случится тогда?

Халк смерил ее угрюмым взглядом.

– То же, что случится, если мы будем просто сидеть здесь сложа руки, дожидаясь, пока они до нас доберутся.

Миэк вздрогнул и взволнованно повернулся в сторону Халка, Кайеры и Корга. Он почувствовал злость Халка, и шесть его сердец сжались от ужаса. Другие хиверы тоже принюхались и замолчали. Но спустя мгновение воздух пронзил запах куда страшнее.

Миэк резко развернулся. Его сердца бешено заколотились. Королева издала протяжный вой, полный отчаяния, и все вокруг сразу стало холодным и кислым.

Коновал был первым, кто заметил тень, извивавшуюся под полупрозрачной кожей на брюхе Королевы. Затем из-под ее кожи выскочил Шип, и коновал, сам не понимая, что творит, схватил спору и голыми руками вырвал ее из тела Королевы. Острые споры немедленно впились ему в запястье. По его венам как будто потекло жидкое пламя. Он понял, что это конец, и начал молиться. При этом он внезапно пожалел, что под рукой нет ручки и бумаги: не зря ведь на протяжении сорока сезонов учил биологию и занимался практикой. Никто не знал, что инфекция Шипов, бегущая по венам, похожа на укус огненной пчелы. Никто не знал, что, пока это пламя поднимается вверх по спине, рот заполняется сладким вкусом меда.

Коновал поднял взгляд и увидел огромные добрые глаза Королевы, внимательно следящие за ним. Конечно же, медовый вкус был ее подарком. А затем Шипы превратили его мозг в жидкость, выскочили из глазных впадин, и его не стало.

Миэк бросился вперед, чтобы откинуть разлагающееся черное тело коновала в сторону от Королевы, но та вдруг схватила его за шиворот и отшвырнула прочь. Он покатился по траве, попытался подняться на ноги и в ужасе уставился на Шипы, вылезавшие из ее брюшной полости и спины. В сторону Королевы, причитая и визжа, побежали другие хиверы, но она и их отбросила в сторону, не позволяя приблизиться к своему зараженному телу.

Шатаясь, Миэк медленно пошел навстречу Королеве. Он неистово щелкал жвалами, но не мог вымолвить ни одного связного слова. Из его рта вырвался только громкий стон, переросший в пронзительный вой.

– Ты сделал все, что мог, – прошептала Королева. – И дал мне так много. Последний миг в окружении детей, которых я всегда мечтала высидеть. Но сейчас тебе нужно бежать, мой маленький Король. Наше время прошло.

Запах Миэка стал острым и сильным как никогда; все вокруг заполнили феромоны любви, отчаяния, тоски, мольбы. Но вот Шипы облепили лицо Королевы, и с ее растворившихся глаз спал хитин. Издав душераздирающий, звериный рев, она, уже не узнавая Миэка, набросилась на него.