Нина заметила:

– Вы имеете в виду тело своего мужа?

Миссис Баскервиль, явно справившись с испугом, ответила несколько надменно:

– Я же только что дала вам на этот вопрос ответ, мисс Дорн!

Нина ответила:

– Я имею в виду не того человека, который занял место вашего мужа, убив его то ли в одиночку, то ли, что вероятнее, с вашей помощью, а именно этого несчастного убитого Баскервиля, кузена вашего нынешнего супруга!

Бэрил беззвучно повалилась в кресло и закрыла глаза – ее лицо было бледнее мела. Нина подумала: если допрос, которому она подвергла эту прелестную преступницу, приведет к выкидышу, простить себе этого она не сможет никогда.

Не открывая глаз, миссис Баскервиль проронила:

– Откуда вы узнали? Мы ведь утопили…

Она запнулась.

Чувствуя, что внутренне ликует, Нина ответила:

– Вы хотели сказать: «Мы же утопили его в Гримпенской трясине»? Понимаете, трясина все же иногда отдает то, что поглотила!

Хоть и семьдесят лет спустя.

Открыв глаза, Бэрил упорно молчала, а Нина сказала:

– Вы же убили своего мужа, своего настоящего первого мужа, вместе с… как он вам представился? Доктором Шеппардом?

Бэрил, обхватив живот руками, прошептала:

– Для меня он был просто Джеймс. Понимаете, я ведь, выходя замуж за Баскервиля, кузена Генри, думала, что он будет бороться за наследство своего дяди. И даже уже план разработала. А этот слизняк интересовался только своими гусеницами, бабочками да кузнечиками. А мне требовался иной мужчина – решительный, дерзкий, не боящийся риска…

Ну да, и тут на ее пути возник доктор Шеппард, который, как и предсказывал ее доктор Дорн, миновав портал, спасаясь от Нины, попал в «Собаку Баскервилей» за пару лет до нынешних событий – и решил действовать.

Так же, как действовал до этого в Кингз-Эббот, сколотив шайку наркоторговцев, так и здесь, отлично зная из своего родного 1926 года сюжет опубликованного в 1901 году романа Конан Дойля, решил прикарманить миллионы Баскервилей и, убив никчемного натуралиста, занял его место и сам сделался злым гением под именем Стэплтон.

При этом повесив на совершенно безобидного энтомолога всех собак – в том числе и баскервильскую.

Бэрил же, обретя прежнее самообладание, заметила:

– Но учтите, это мое признание вы все равно не сможете использовать против меня. Я буду все отрицать, а улик у вас нет. Они покоятся на дне бескрайней Гримпенской трясины!

Нина, понимая, что имеет дело с ушлой и беспринципной особой, сказала:

– Ну что же, мистеру Шерлоку Холмсу и не такое по плечу. Но отчего вы потом рассорились со своим Джеймсом? А, понимаю, вы же одного поля ягоды, а потому осознали, что, обретя миллионы Баскервилей, он элементарно от вас избавится! А вам самой хотелось заполучить эти миллионы, и у вас был реальный шанс, так как вы прекрасно знали, что, стань вы вдовой, сэр Генри, наследник состояния и титула, непременно сделает вам предложение. Он и сделал…

Бэрил усмехнулась, и взгляд ее прелестных глаз стал колючим.

– Да, я боялась, что, получив то, к чему он стремился, Джеймс избавится от меня. К тому же у него появилась эта местная цыпочка, Лаура Лайонс, с которой он крутил роман. И я поняла, что надо брать все и немедленно!