Сзади неслышной походкой приблизился асур в роскошных затканных золотом одеждах. Он был строен и высок. Роскошные темно-фиолетовые пряди обрамляли лицо с высокими скулами и раскосыми фиолетовыми глазами. Благородное чело венчали пикантные рожки, а длинный хвост, похожий на тонкий хлыст с кисточкой на конце, нервно приплясывал от предвкушения.

Он подошел к замершей паре и нежно обнял женщину с другой стороны, обвил хвостом ее талию, будто одних рук было ему недостаточно. Та склонила голову на крепкую грудь асура, и все трое чему-то загадочно улыбнулись, следя за детской забавой.

Неожиданно, молодая женщина ойкнула, почувствовав, как толкнулся ребенок внутри.

— Толкается? — обрадовался асур. — Дай послушаю.

Он опустился на колени, не переживая о том, что пачкает свои атласные шаровары, и прильнул острым ухом к животу жены. — Сколько еще осталось? Месяц-полтора?

Женщина кивнула, блаженно щурясь.

— Мне уже прямо не терпится познакомиться с сыном Эрионара, — дроу опустился на колени рядом с асуром и благоговейно поцеловал упругий живот жены, потом поднялся и захватил в плен ее губы.

Я не знаю, когда именно это произошло. Когда я думала, что навсегда теряю Айренира? Когда целыми сутками лежала в депрессии и желала умереть вместе с ним? Тогда я увидела Эрионара таким, как он есть? Великим правителем, справедливым и щедрым, открытым и преданным.

Я была разбита и нуждалась в заботе. Я не хотела никого видеть, не хотела есть, не хотела жить… Если бы не он, сейчас меня бы уже не было.

Когда в зале Суда возникла бомба, начиненная темной магией, время словно остановилось, встало на ноль и начало новый отсчет. Мой темный принц пожертвовал собой для того, чтобы я и Эрионар остались жить. Это была благородная жертва, но я не желала ее принимать.

Мы залатали тело Айренира (долго ли, имеючи магию), но его душа уже скользнула за Грань. Нам осталась лишь пустая оболочка. Мой принц уснул навсегда.

Тело Айренира поместили в стазис, потому что я не позволила его хоронить. Он лежал в полупрозрачном светящемся коконе, прямо в моей спальне. Я обезумела от горя и бешеной тигрицей бросалась на каждого, кто пытался отнять его у меня.

Я сутками не выползала из спальни, сидела рядом со своим принцем и рыдала, призывая смерть. Ела, отвечала на вопросы и переодевалась как робот, только под принуждением. Мне не хотелось жить даже ради ребенка.

За глаза меня все жалели, а в глаза… я все еще помнила, как пользоваться темной магией. Мне была ненавистна сама мысль о том, что о моем принце говорят в прошедшем времени.

Единственно, я исправно выполняла свои обязанности по отношению к Эрионару. Нюхала лакморан, замораживала в себе все чувства и покорно ждала, пока он стабилизирует нашу ауру. И меня абсолютно не волновало, что вместе с собой, я тащу за Грань и его.

Очень часто я вспоминала тот фатальный день, и раз за разом обвиняла себя в том, что случилось. Почему? Ну почему я смолчала и не рассказала о своих предчувствиях?! Одно неправильное решение, и я стою на краю. А внизу бьется, разбиваясь о скалы, океан моих слез.