— Очень хорошо. Передай моей прекрасной племяннице, что я непременно жду ее и буду готов, образно говоря, пасть к ногам ее прелести. Кстати, ты мне напомнил… вероятно, ты слышал о счастливой судьбе Беллами или, вернее, миссис Беллами?

— Нет.

— Как — нет?! Да ведь он теперь сэр Джон Беллами, рыцарь!

— В самом деле? Как ему это удалось?

— Помнишь последние выборы полгода тому назад?

— О, да! Миссис Беллами практически силой вынудила меня голосовать, хотя и против моей воли.

— Именно, это в ее стиле. Ну, так вот, как раз тогда умер старый Прескотт, и ты, возможно, помнишь, что мистер Шоуэрс, член правительства, был смещен согласно прошению из какого-то округа, после чего спешно приехал сюда, надеясь на переизбрание. Однако его соперником был сэр Перси Вивиан, а я по себе знаю, что эта мрачная страна не любит тех, кто исповедует Евангелие Прогресса. Беллами, который, как ты знаешь, является убежденным радикалом — главным образом, я полагаю, потому, что с такими взглядами в политике можно добиться большего — стал агентом Шоуэрса, но уже за три дня до этого стало совершенно ясно, что дело Шоуэрса, министр он там или нет, совершенно безнадежно. И тут на первый план вышла миссис — прошу прощения, леди Беллами. Шоуэрс уже собирался отозвать свою кандидатуру, но она потребовала личной беседы с ним. На следующий день она отправилась к старому сэру Перси, который был совершеннейшим дураком и приверженцем рыцарской школы — он отчаянно любил ее, и, mirabile dictu[6], в тот же вечер снял свою кандидатуру под предлогом плохого самочувствия или какой-то подобной ерунды, после чего Шоуэрс прошел. В течение трех месяцев после этого мистер Беллами становится сэром Джоном Беллами, номинально — за его заслуги в качестве городского чиновника в Роксеме, и я слышал, что старый сэр Перси теперь совершенно неистовствует и бродит по холмам и долинам, проклиная ее светлость на все лады и заявляя, что его бессовестно обманули. Как наша общая подруга раскинула свои сети — сказать не могу, но она их раскинула и цели своей добилась.

— Она необыкновенно красивая женщина.

— Ах, да, ты прав, она — высший сорт… однако давай немного прогуляемся; сегодня прекрасный вечер для тридцатого апреля. Завтра будет первое мая — день, который никто из нас не забудет никогда.

Филип поморщился от этого намека, но ничего не сказал.

— Кстати! — продолжал Джордж. — Я жду гостя, моего подопечного, молодого Артура Хейгема, который только что вернулся из Индии. Через несколько дней ему исполнится двадцать пять лет, он станет совершеннолетним. Дело в том, что десять тысяч фунтов из его наследства находятся в закладной у Джотли, и мы оба, Беллами и я, очень хотим разрешить эту проблему, опротестовав закладную.

— Он хорошо обеспечен?

— О, весьма — около тысячи в год; он тоже из старинного рода. Мы с Беллами были немного знакомы с его отцом, капитаном Хейгемом, когда занимались делами. Кстати, его жена была нашей дальней родственницей. Теперь они оба мертвы; капитан погиб в Инкермане и по какой-то неизвестной причине оставил меня единственным опекуном молодого джентльмена и одним из попечителей, вместе с лондонским адвокатом, неким мистером Борли. Я еще ни разу не видел его — я имею в виду моего подопечного — он вечно учился то в Итоне, то в Кембридже, жил то в Индии, то еще где-нибудь.