И если мы не видим нечто очевидное и что-то не хотим понять (ибо чревато и опасно), то мы отнюдь не слепы и не слабы разумом, а просто видим всё через очки неких концепций и идей, которые нам позволяют понимать и видеть в ином свете, легко толкуя белое как черное и наоборот.
Это защиты одаряют нас спасительным равнодушием к тому, что прямо нас не касается. А чтоб как можно большим сделалось это пространство нашего безразличия, сужается у человека поле его интересов и былого любопытства. И вне этого поля оказывается всё, прикосновение к чему чревато опасностью, болью сострадания и сочувствия, уколами совести, страхом и горьким ощущением бессилия. Так приспосабливаемся мы абсолютно ко всему, что происходит вокруг, спокойно плывя по течению собственной безмятежной жизни.
Это защиты помогают нам перенести почти любую невзгоду с помощью спасительной мысли «могло быть хуже», и наше воображение немедленно и подробно перебирает возможные варианты худшего, служащие теперь утешением. Не зря кто-то давно уже заметил, что мысли о невзгодах, которых по случайности избежал, – сами по себе могут сделать человека счастливым.
Это защиты помогают человеку убежать и скрыться от реальности, даря искренние увлечения, занятия и страсти, как бы переключая всё внимание его из мира, полного опасностей, в благостную атмосферу личного мирка.
У многих именно отсюда – коллекционерство, альпинизм, бесчисленное множество причудливейших хобби, которые на самом деле служат страной лотоса для разума и духа, не способных слишком долго выносить реальный климат жизни.
Это именно защиты порождают мысли и сентенции, устремленные к одному: душевному равновесию, понимающей невозмутимости, беспрекословному приятию всего, что посылает нам судьба:
Если не можешь делать то, что нравится,
пусть тебе нравится то, что делаешь.
(французская пословица)
Приравняй свои притязания к нулю,
и весь мир будет у твоих ног.
(кто-то из древних)
Лучше плыть по течению добровольно.
(Станислав Ежи Лец)
В этих любезных моему сердцу мыслях промелькнуло одно слово, из-за которого я просто обязан сделать отступление. Набрел я однажды на понятие, которое ввел в обиход немецкий психолог Левин. Еврей, разумеется. Вообще я наткнулся, читая о познании человека, на такое количество евреев, что мелькнула у меня отчетливая мысль: Творец наш именно еврейскими умами изучает свое безумное хозяйство.
Так вот, психолог Левин ввел понятие об уровне притязаний. Это представление каждого из нас о пределе своих возможностей во всех жизненных проявлениях, во всех областях своего существования. Но это также и список претензий, предъявляемых нами к судьбе нашей и к окружающему миру. Уровень притязаний определяет и окрашивает всю нашу жизнь, ибо в нас действует стремление реализоваться, выложиться, поднять планку прыжка к верхней границе своих возможностей, а если получится – и выше. И поэтому уровень притязаний определяет, за что человек берется, – судить, понимать, делать, – а за что – нет; где просит поставить планку повыше, а где машет рукой и уходит в другие игры. То же самое происходит в области нравственной, в этом глухом лесу, где уже много веков блуждает всё человечество. Только здесь всё гораздо сложней. Здесь никому нельзя передоверить полностью заботу о себе и нельзя обойтись без помощи. Здесь притворство и зоркое осуждение других (ханжество) низменно столь же, как открытое непротивление стихии (цинизм). Здесь влияют один на всех и все на одного, здесь отвечают каждый за себя и все за каждого. Но это я уже сбился на воскресную проповедь для бедных.