— Я заплатила за все сполна, Андрей, — чувствуя, как накатывает гнев, выпалила я. — Заплатила каждой минутой, когда ты втаптывал меня в грязь! Заплатила сполна за свою наивность, за то, что поверила твоим словам и потом не находила в себе сил покончить с этим!
Он расхохотался, нисколько не уязвленный моими словами.
— О нет, девочка! То, что было тогда, тебе покажется раем, поверь. Шлюха! — смех сменился злобным шипением. — Получила удовольствие, да? Я поражен, насколько умелой шлюхой ты оказалась! Сначала заполучила архидемона — распорядителя, потом самого повелителя. Думала, под их защитой тебе больше нечего бояться? Поверь, ты дорого ответишь за свою самонадеянность!
Страх захлестнул с такой силой, что все мое самообладание развеялось, как дым. Я снова чувствовала себя беззащитной перед его яростью, перед злым предвкушением в янтарных глазах. Уголки губ Андрея слегка подрагивали, и я знала, что это означает. Сейчас он меня ударит. Снова. Как раньше… Меня словно сбросили с огромной высоты на каменные плиты. Все мои мечты, уверенность в том, что все преодолею, разбились, как хрупкое стекло. Я снова стала дрожащей от страха жертвой, лепечущей мольбы о пощаде. Прижавшись к влажной каменной стене, обхватывала плечи руками и рыдала. С губ срывались бессвязные слова:
— Пожалуйста, не надо… Прости… Прости меня… Я сделаю все, что захочешь… Только не делай этого. Пожалуйста! Пожалуйста, не делай мне больно!
— Конечно, ты сделаешь все, Ирусик, — осклабился он, подходя ближе. Миг — и из пояса в его руку взметнулась плеть. Знакомая до боли, приобретенная им в секс — шопе, куда он как‑то затащил меня, невзирая на стыдливое сопротивление. Приобрел он там тогда еще несколько вещиц, неизменно доставляющих ему удовольствие. Тех, какие могли причинить мне боль. Но любимой у него все же была плеть. Он говорил, что пока я не усвою, какое место занимаю в мире, ему придется учить меня. И что все это для моего же блага. Через боль я становлюсь лучше.
— Проклятый извращенец! Как же я ненавижу тебя! — вырвался сдавленный крик.
А потом на меня обрушился первый удар. Андрей не щадил, прилагая всю свою недюжинную силу. И теперь я поняла, насколько раньше сдерживался. Я взвыла от боли, чувствуя, как горит плечо и рука, которой пыталась прикрыться. Боль ослепительной вспышкой захлестнула сознание, заставляя обезуметь. Но в этот раз все было не так… Поняла это с отстраненным удивлением.
Корчась под градом новых ударов, я не думала о том, что должна умолять его прекратить, целовать ему ноги, как это было раньше. С каждым ударом крепли злость и жажда сопротивления. Что‑то ломалось внутри, трещало по швам. Ломалась прежняя «я», словно хрупкая китайская ваза. То, что не раз выручало меня — моя более смелая внутренняя сущность, сливалась с этим новым существом, и я чувствовала, как отступает страх. Уходит навсегда, уступая место желанию бороться. Победить, наконец, того, кто стал моим внутренним демоном! В какой‑то момент я перехватила плеть, свистящую в воздухе, и потянула на себя со всей силой, на какую была способна. Андрей не ожидал этого и выпустил оружие из руки. Я тут же схватила и сама нанесла удар. Увидела, как на щеке бывшего мужа заалел след от плети. Он зарычал и бросился на меня, и я видела в его глазах желание растерзать, уничтожить. Совсем как во сне! Но я была готова к этому.