— А почему его не опознали?

— Так профессия помогла. Его всегда видели на сцене, причем в разных обличьях.

— Какой сцене? — моргнул от удивления Колычев.

— Самой настоящей. Подельник Ореховского — актер городского театра Константин Су-довский.

— Не знаю такого!

— А это потому, Боря, что ты в театр не ходишь и им не интересуешься!

Колычев фыркнул:

— Можно подумать, ты у нас из театров не вылезаешь!

— Есть такой грех! — засмеялся Петр. — В общем, тут такой расклад: Судовский занимался подобными проделками еще до революции. Он когда-то жил в Петрограде, вернее — Петербурге. Подвизался на всяких там «кушать подано». Потом началась революция, гражданская война… Напарник Судовского умер. Если не ошибаюсь, от тифа, но это надо будет проверить. В Питере стало голодно, и Судовский подался в Железнорудск, на историческую родину. Тут он вроде устроился, нашел работу в театре, но сам понимаешь, какие у нищего актера заработки… А чуть погодя, на него свалился двоюродный братец, бывший гвардейский офицер — пан Анджей Ореховский. И тогда наш актер решил приспособить братца к своим темным делишкам…

— Погоди, ты все это от Мухиной узнал? — перебил его Колычев.

— Да. Ореховский плохо держит язык за зубами и как-то раз по пьянке проболтался ей, чем и с кем занимается. Что самое смешное, потом он забыл о приступе откровения. Когда протрезвел, в смысле…

— Ну да, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке, — согласился Колычев.

— Вот тогда два брата-акробата и стали орудовать вместе. Сначала, чтобы меньше рисковать, попытали счастья в Тамбове. Туда наш театр на гастроли ездил — думаю, это тоже можно проверить. В Тамбове все вышло как нельзя лучше, и они уже здесь развернулись. Дальше тебе объяснять не надо.

— Тогда поехали за Судовским, — сказал Борис. — Ты адресок его раздобыл?

— Раздобыл. Только он сегодня работает.

— Где — в театре? — оживился Колычев.

— Нет. Ты не поверишь… У него денег куча, а он копейки на стороне сшибает. Наверное, чтобы подозрения меньше вызывать. Хитрый гад, вот уж чего точно не отнимешь!

К «Михалычу» сыщики подкатили на большой скорости. Лихо выскочили из пролетки и направились к входу.

«Негр»-зазывала находился на своем постоянном месте. Чем позднее на дворе, тем больше становилось посетителей в заведении. На сей раз голову артиста украшал обшитый коричневым бархатом цилиндр.

Завидев сотрудников уголовного розыска, «негр» снял цилиндр и вежливо поклонился новым посетителям. Его белоснежные зубы сверкнули в темноте.

— Гражданин Судовский? — спросил Елисеев, направляя на зазывалу револьвер.

— Он самый, — недоуменно поднял бровь «негр». — Простите, с кем имею честь?

— Уголовный розыск. Вы арестованы. Прошу следовать за нами.

Плечи артиста поникли, а сам он будто постарел на двадцать лет. Сделал нерешительный шаг, потом вдруг пошатнулся, схватившись за левый бок.

— Что случилось, Судовский? Вам плохо?

— Сердце, — прохрипел артист.

И внезапно распрямился во весь рост. Что-то ударило Петра по руке, «отсушив» ее и заставив пальцы разжаться. Револьвер упал из онемевшей конечности.