Закончив, Мотылькова аккуратно, чтобы не размазать текст, промокнула чернила промокашкой и отдала бумагу Елисееву.

— У меня все. Посмотрите, пожалуйста, все правильно?

Тот пробежался глазами, подтвердил, закончив читать:

— Да, порядок. Ничего не забыли?

— Написала все, что запомнила.

— Вы не обижайтесь на нас за обыск. Так полагается. Мы были обязаны вас проверить.

— Понимаю. Я могу идти?

— Да, вы свободны. До свидания. Мы вызовем вас, когда вы снова понадобитесь. Пожалуйста, в ближайшее время не покидайте город.

— Хорошо. С работы меня не уволили, так что я осталась на прежнем месте.

Выходя, женщина на пороге едва не столкнулась с Колычевым. Он деликатно уступил гражданке дорогу.

— Проходите, пожалуйста.

— Спасибо, — сухо поблагодарила женщина.

Колычев проводил ее взглядом.

— Показания снял?

— Снял. Будешь читать?

— Попозже.

— Ну, как сходил? Есть новости?

— Есть. Преступников тамбовские не нашли, но им удалось отыскать портфельчик. Вор выбросил его по дороге. С портфельчика удалось снять пальчики, их сейчас по картотеке смотрят, но… боюсь, не найдут.

— Почему?

— Да все просто — орудовал преступник еще старой школы: хитрый и опытный. К нам такие редко попадаются, у нас опыта маловато. Если только по случаю… — Колычев нервно дернул щекой. — Прежние сыщики хоть еще той сволочью были, но зубами впустую не щелкали. Думаю, имелись пальчики этого гада у них в картотеке, а, может, и фотокарточки завалялись.

— Так за чем дело стало? — не понял Елисеев. — Раз имеется архивная картотека, значит, можно найти субчика.

Колычев раздраженно усмехнулся.

— Да все за тем же: архивы Департамента полиции спалили к такой-то бабушке еще в семнадцатом, когда «временные» амнистию уголовной шушере объявили. А мы теперь, значица, это расхлебываем! — чуть не сплюнул на пол сыщик.

Он присел за стол, забарабанил пальцами.

— Ладно, будем исходить из того, что мы накопали: вор был не один — это раз! Два: орудовали не местные. Три: действовали нагло и с выдумкой, без всякого гоп-стопа, то бишь спецы старые и жизнью битые.

— И что это нам дает?

— А дает это нам следующее: околоточных нужно напрячь.

— Кого-кого?!

— Да наши так в шутку милиционеров из районных отделений зовут. Они, конечно, на старорежимное название обижаются, но тут дело такое… В общем, пусть пошерстят участки на предмет новых подозрительных лиц. Не такой уж большой у нас город, чтобы в нем, как сахар в кипятке, раствориться.

Елисеев с сомнением покачал головой. Среди районных милиционеров разной публики хватало. Кто-то с утра до вечера готов пахать, а кто-то выполняет обязанности спустя рукава. Такой порой дальше собственного носа не видит и видеть не желает.

Заметив недоверчивый взгляд Петра, Колычев насупился:

— Что, у тебя другие предложения есть? Говори…

— Надо облавы устроить, по местам злачным пройти, — выдал Елисеев.

— Ага, думаешь, денежки поперли такие дураки, что будут в малинах сидеть и нас дожидаться?! — хмыкнул Колычев.

— Нет, не думаю, — хитро улыбнулся Елисеев.

— Тогда к чему вся эта музыка?

— К тому, что местные уголовнички наверняка к пришлым особой любви не испытывают. Они же их травку щиплют. А тут мы еще переполох на всю губернию устроим, причем открыто объясним, из-за кого…