Едва переступив порог школы, Кервин Квирт первым делом поспешил к Змейку в кабинет и там опрометчиво сел на стул, от возбуждения забыв, где он находится. Змейк хладнокровно освободил его от этого цепкого и недоброжелательно настроенного предмета мебели, предложил ему свое кресло, и, оставшись стоять напротив него, облокотившись о каминную полку, сказал:

— Вижу, что у вас были веские причины ворваться ко мне в столь ранний час, Риддерх.

— Я вам первому должен сказать… Вы не представляете себе, учитель… Эта моя поездка домой оказалась решающей. Мое положение наконец-то определилось. Вы просто не поверите, но оказалось, что мои родители все это время все обо мне знали! Более того, они сами не чужды научных занятий. Отец занимается восстановлением кристаллов из огня путем крионотермии…

— Он занимается этим в домашних условиях? — слегка удивился Змейк. — Довольно рискованно.

— Да, конечно, это во многом любительские опыты, не в том суть. Мне нет больше нужды скрывать от них мои дела!.. — Кервин Квирт рассмеялся. — Больше никаких отлучек в середине учебного года, никаких замен, и мой первый курс отныне перестанет напоминать кучку беспризорников!..

— Поздравляю вас. Жаль, конечно, что такая бездна знаний по придворному этикету пропадет теперь втуне, — сказал Змейк, — зато наконец вы сможете более или менее серьезно заняться наукой. Только учтите: Мерлин теперь незамедлительно даст вам все курсы, которые он давно мечтал ввести в программу. Боюсь, отныне вы будете читать не только «Морфологию облаков» и «Реальную анатомию», которые уже несколько в стороне от вашей специальности, но как бы вам не дали и «Физиологию небесных тел», не спросив вашего мнения на этот счет.

— …Я триста лет переживал, что родители узнают обо мне правду и это их убьет! — сказал с отрешенной улыбкой Кервин Квирт.

— Прежде я тоже думал, что правда о характере моих занятий может убить моих родителей, но позднее, взвешивая все привходящие, я понял, что с гораздо большей вероятностью мои родители убьют меня, что вернуло мне совершенное спокойствие и вкус к жизни, — сказал Змейк.

Кервин Квирт собрался уже уходить, когда Змейк бросил ему вслед:

— Ах да, чуть не забыл: в школе работает комиссия Зануцкого, вы знакомы с ним?

Кервин сглотнул. Он был слегка знаком.

— Вас могут вызвать на переаттестацию — в любой момент, в том числе и с урока. Министерские комиссии имеют такие полномочия, — это чтобы у вас было правильное представление о происходящем. Рекомендую вам вести себя с ними предельно корректно.

— А что там за переаттестация? — безрадостно спросил Кервин Квирт.

— Ну, вас там ненадолго вздернут на дыбу и познакомят с расплавленным свинцом, — отвечал Змейк.

— Ваши шутки, дорогой учитель…, — начал было Кервин Квирт, но так как на лице Змейка написано было: «имеют много общего с истиной», он махнул рукой и сказал только: — Я буду вести себя корректно.

— Доктор Кервин, вы вернулись! — и визг первого курса потряс двор. После Змейка первокурсники были, бесспорно, вторыми, кто имел право знать, что произошло. Кервин Квирт условно раскрыл им навстречу объятия, поскольку их было так много, что реально обнять он мог не более десяти процентов, и сказал: