Тем временем колдун переместился к солнечному сплетению и опять повысил тембр издаваемых звуков. Даже башка закружилась. А этот Псеглавый с иконы как будто даже мотнул своей собачьей головой.

«Если сейчас срочно галлюцинации не прекратятся, то встану дам в дыню колдуну и уйду, — решил я, — Ты что? Мысли мои слышишь? Заулыбался так не по-хорошему, собака такая. Извиняйте товарищ Псеглав, это я не про вас. Это я про этого с бубном. Кончай стучать, зараза!»

Но оказывается, мало того, что шаман набубунькался над моей больной головой, он принялся барабанить совсем на высоких частотах там дальше, за шевелюрой.

«Ну, всё молись несчастный!» — психанул я и попытался встать. Но ноги мои зашатались и подогнулись в коленках, как после хорошего удара в челюсть. Я пробежался на полусогнутых и, уткнувшись руками в бревенчатую стену, затормозил.

— Ты чего это шаман мне в воздух подсыпал? — Хриплым и тихим голосом выдавил я, оставаясь в нелепой позе, как будто двигаю стенку вперед.

— Скорей выпей этого, — колдун сунул мне под нос столовую ложку с прозрачной жидкостью.

Он сказал, я сделал и от остроты, попавшей в пищевод настойки, у меня вмиг перехватило дыхание и полились слёзы из глаз.

— А то то то? — Попытался я спросить: «А что это такое я выпил?»

— Чего же я тебе такое дал? — Задумался сам колдун. — Если сладко кивни головой.

Я активно замотал башкой в разные стороны и снова попытался задать законный вопрос: «Что ты творишь, сволочь?»

— Чё чё чё? — Вылетело взамен.

— Ничего, от заикания я тебя вылечу, сейчас бы как-нибудь на ноги поставить, — шаман почесал затылок и полез на полку со старыми книгами.

«Чтоб ты провалился неуч шаманская! — мысленно крикнул я. — Книжки раньше читать надо было! И куда только министерство образования смотрит?!»

— Пей быстрей это, — я перед носом увидел на той же ложке новую микстуру, но уже коричневого цвета.

«Ага, разбежался! Сам пей!» — подумал я и плотно сомкнул губы. Тогда эта колдовская сволочь зажала мне пальцами нос, и насильно сунула микстуру в рот. В глазах буквально через секунду потемнело, и я обессиленно повалился вниз.

— Сука! — Успел выкрикнуть я перед полным отключением моего молодого цветущего организма.

Встречу директора крупнейшего предприятия в стране Иван Иваныча Киселёва с нашим торпедовским коллективом организовали прямо на рабочем месте, то есть непосредственно в директорском кабинете. Наносили туда стульев со всех соседних помещений, ведь только одних хоккеистов присутствовало двадцать девять человек, а ещё главный тренер Прилепский с ассистентом Виталичем, врач Тамара Иоффе и директор команды Михал Дмитрич Бузуев. В общем, сели в тесноте и в духоте.

Я по привычке расположился на задах, у дверей. Мало ли придётся спасаться бегством, так как я иногда за себя ручаться не могу. Как дам прямо в лицо правду матку, а кому это и когда нравилось?

Начались посиделки с поздравлений. Иван Иваныч долго жал главному тренеру руку, выражал надежду, что в этом игровом сезоне мы не подкачаем, что повторим успех далёкого 1961 года, когда в неравной борьбе вырвали второе почётнейшее место. Прилепский сказал, что приложит все наши силы.