Скрывая приступ ярости и стыда, Катрин подняла молитвенно сложенные руки к лицу, заодно стерла с губ остатки соуса.

— Слез я не терплю, — величественно молвил ореховокожий бог, — запомни это, Кэтти. И не называй меня милордом.

— Да, хозяин. Но...

— Меня зовут — Доклетиан Кассий де Сильва. И титул мой — цензор-преторианец, отшельник и маг. Не рыдай дитя, — если ты искренна, тебе нечего опасаться.

Катрин душила странная смесь злобы и истерического смеха. Цензор, значит, преторианец? Доклетиан. А Цезаря, Бонапартия и Гендальфа отчего к титулу не прицепил? И так никто из смертных запомнить не может? Манекен юродивый.

Кассий и т.д. величественным жестом указал слугам:

— Дайте ей вымыться и снимите непристойные отрепья. Рукой я сам займусь, а ты, Дикси, убери эти безобразные царапины. Ты знаешь как. Потом я поговорю с этой женщиной.

Цензор-преторианец бесшумно удалился. Катрин поднялась с колен. Выглядела она бледной, правда, и Эррата, замершая в дверях кухни, выглядела не лучше. У бедняжки тряслись губы. Видимо, приказ хозяина позаботиться о царапинах гостьи объяснил девчонке слишком много.

Охранники переглянулись, Эрго шумно вздохнул и сказал:

— Пойдем, Кэтти, я тебе купальню покажу.

— Я сначала, с вашего позволения, господа, доем, — промычала Катрин. Она чувствовала себя кошмарно. Перед каким-то хлыщем тронутым на коленях валялась. У, жопа! Ладно, дайте только с корабликом разобраться. Вот он, транспорт — под боком. Потом можно будет с этого преторианца свихнувшегося ореховую кожу на чехол для якоря содрать. Или что там еще в местном кораблевождении сермяжное требуется? Вот дерьмо, совсем слаба ты в судоходстве. Хрен с ним — просто на барабан кожа пойдет.

Катрин доедала фасоль, скрежеща ложкой. Эрго сидел у двери, моргал:

— Ты миску насквозь проскребешь.

Катрин стиснула челюсти, чтобы не ответить резко, осторожно отодвинула посуду.

Эрго в замешательстве посмотрел на дверь кухни — там едва слышно всхлипывала Эррата. Ушедшего туда же Дикси слышно не было. Эрго вздохнул:

— Пойдем, Кэтти. Тебе вымыться нужно.

Он повел Катрин вокруг дома. Стену затеняла густо обвившая натянутые веревки цветущая лиана — тоже маскировка не из худших. Но вид на вожделенный кораблик теперь заслонял дом.

— Мойся, здесь все понятное. Я за платьем пойду, — Эрго закосолапил к дому.

Купальня оказалась куда более смахивающей на дачный душ: каркас из жердей, обитый циновками, наверху бадья с водой. Даже веревка сверху свисала, за которую надлежит дергать. Сделано все, конечно, кустарно. Катрин машинально стянула платье, окатила себя водой. Вода была теплой, но чистой — явно не прямиком из реки натаскали.

Хорошо. Первый этап внедрения прошел относительно удачно. Колдун, он же цензор-преторианец, бюст и коленки гостьи обозревал с должным вниманием, недаром коварная злоумышленница поклоны била. Реакция мужская, естественная, хотя в голове у Доклетиана Кассия де Сильва, похоже, полный хаос и уж определенно мания величия. Интересно, его-то с какого курса университета выперли? И в каком веке? Во времена Катрин историю Древнего Рима изучали люди с более выраженным чувством юмора. Или он все время про себя втихомолку хихикал?