— Молодец! — Вторя его мыслям, закричал кто-то с трибуны.

Мужчина повернул голову и увидел Ольгу. Он и так сразу узнал ее голос, но теперь еще и убедился — точно она. Пришла, чтобы поболеть за его дочь?

Девушка поднялась со скамьи и отчаянно захлопала в ладоши. В ее взгляде было столько гордости, столько тепла, что у мужчины по спине побежали мурашки.

А в следующую секунду с соседнего места вдруг поднялась… Марина Валерьевна. Ох, только не это…

Что она подумает о нем, если узнает, что стоящая рядом юная нимфа — его девушка? Но и тут профессор не сумел предугадать дальнейшего развития событий. Женщины, прекратив аплодировать, посмотрели друг на друга и… крепко обнялись!

У него закружилась голова. Он закрыл глаза и медленно вдохнул прежде, чем отважился снова открыть их.

Что-то тяжелое, тянувшее его все последние годы к земле, вдруг разом… отпустило.

Душа стала легче воздушного шарика и радостно понеслась вверх, к небесам. Матвей открыл глаза и с шумом выдохнул.

Нет. Это не мираж. Ничего не изменилось. Они действительно обнимали друг друга и едва не плакали от счастья!

— Папа! Ты пришел! — Уже через минуту кричала Вера, прорываясь к нему через толпу.

Сумка упала на пол. Прыг! Он подхватил дочку и закружил.

— Ты такая умница. Я так тобой горжусь.

Сжал крепче в своих объятиях и прижался щекой к щеке.

— Ты пришел… — Повторила она.

— Конечно.

Ведь он так торопился.

— Пап, там… — Прошептала девочка, поворачиваясь.

— Я знаю. — Тихо сказал он, опуская ее на землю.

В десяти метрах от них стояла Ольга и нервно теребила край своей кофточки. В ее взгляде смешались растерянность, испуг и волнение.

Мужчина не двигался. Смотрел на нее с замиранием сердца и понимал, что боль, которую он испытывал, не имея возможности быть рядом, была гораздо сильнее любых проблем, которые им пришлось бы решать, стань они парой.

— Привет… — Одними губами сказала Оля, приблизившись к ним.

Ее плечи были напряжены, лицо заметно побледнело. Видно было, что девушка очень переживала, как он отреагирует на ее появление в бассейне.

— Матвей, я… — начала она, сделав еще несколько шагов.

— Я тоже скучал. — Улыбнулся Озеров, притянул ее к ним с Верой и обнял своей большой и сильной рукой.

Теперь они обнимались втроем.

«Ух, ты», — подумала Марина Валерьевна.

Ей в один миг стало так трудно дышать, что пришлось сложить ладони на груди. Горечь собралась большим, тугим комком в горле.

Женщине пришлось сделать усилие, чтобы сглотнуть ее. (1d577)

Она медленно сделала вдох и спешно сморгнула выступившие в уголках глаз слезы. Со следующим выдохом ее тело покинуло такое количество боли, что она едва не пошатнулась.

Марине Валерьевне так сильно хотелось плакать, что даже зажгло в груди. Четыре года назад, после смерти дочери, она и не думала, что ее сердце сможет когда-нибудь избавиться хотя бы от части собравшейся в нем тяжести. Думала, что сама навсегда стала теми слезами, которые лила, оплакивая свое дитя.

А теперь она отчетливо услышала, как Ирина, стоя у нее за спиной и нежно обнимая за плечи, тихо сказала: «Все будет хорошо».