Повиснув на разделительных поплавках, растворяюсь в голосах…
Возле меня на шезлонге две молодых женщины. Таких… «губоногих», как говорит бабушка. С явным апгрейдом на лицах.
— Мм… какой, смотри… — едят взглядом Бессариона.
Он стоит там, где вода по пояс и торс у него, конечно, залипательный. И улыбка у него очень харизматичная. С улыбкой он сразу выглядит моложе, легче, мягче.
— Как его из этих лягушат выцарапать? — меняют они позы, на более манящие, не сводя с него глаз. — Час уже как с ними барахтается…
Но Бессо глаз на телочек не поднимает, он внимательно следит за детьми. Половина из них даже пока плавать не умеет.
— Стася, — окликает он малышку.
Я тоже перевожу на неё взгляд. Обняв, плавательную пенку стоит на мели. Губы дрожат.
— Иди к нам?
Отрицательно качает головой, вежливо улыбнувшись.
— Я поплаваю с ней! — опережая Бессо, иду к Стасе.
— Ты чего трясешься? Замёрзла?
Кивает.
— Пойдём, погреемся.
Усадив на шезлонг, ищу её полотенце.
— Это?
— Да.
Полотенце застиранное, сероватое со штампом интерната. Пахнет хлоркой.
Капец…
Но моë уже влажное. И я накидываю ей на плечи то, что есть. Растираю, прижимаю за плечи к себе.
Она виском прижимается к моему плечу. Очень горячая. Дрожит…
У меня как-то неспокойно внутри.
Может, у неё жар? Она такая молчаливая и щеки горят.
— А тебе температуру на входе измеряли?
— Угу…
Кладу руку на лоб, как мама мне, когда я болею. И мне опять кажется — горячо. Жалко, что Алёны сегодня с самбистами нет.
— Пойдем-ка.
Веду её за руку в мед кабинет. Стася едва плетётся.
— А можно температуру девочке померить?
Женщина в халате щёлкает ей «пистолетом» у лба.
— Ого! Что ж вы больного ребёнка в бассейн притащили? — с осуждением. — Тридцать восемь и девять!
Это, кажется, очень много.
— Наверное, ей надо какое-то лекарство дать?
— Конечно. Немедленно из воды. Врача вызывайте.
— Дайте нам таблетку какую-нибудь сейчас.
— У меня только парацетамол. Аллергия на лекарства есть?
— Откуда мне знать?! Стась, — прижимаю к себе. — Есть аллергия?
— Есть.
— А на что?
— Я не помню, — испуганно смотрит мне в глаза.
— Пойдём к Бессариону!
Я тащу еë обратно к бассейну. А там детей — никого. Только старшие.
— Вань! А где Бессарион? — кричу я.
— В сауне они. Греются.
Сауна отдельно мужская, отдельно женская… И выход в неё из раздевалки.
— А что?
Тренер свистит в свисток.
— Яшин, Тарханов, на старт.
Иван ныряет.
Я хватаю свой телефон и звоню маме. Мне нужна какая-то инструкция! Всë, что говорили на курсах — каша в голове. Названия жаропонижающих я помню, но их во- первых нет, а во-вторых, если аллергия давать нельзя.
— Ма-а-м!
— Господи, что случилось?!
— У меня Стася, помнишь? У неё тридцать восемь и девять. Что мне делать? Как врача вызвать? На лекарства аллергия. А тренер отошёл.
Стася, поджимая коленки, ложится на шезлонг.
— Мы в бассейне, — уточняю я. — «Олимпе».
— Я сейчас Скорую вызову. Одевайтесь, спускайтесь в фойе. Тренеру не забудь сообщить.
Когда выходим из раздевалки, на лестнице пересекаюсь с Бессарионом. Бёдра обернуты полотенцем, видимо сразу выскочил к нам.
— Что случилось? — присаживается перед Стасей.