Ни слова она не говорит обо мне.
А просто извиняется, говорит, что не любит, что так не сможет…
— Почему пьяна?? Ничего я не пьяная! — возмущённо. — Эдик, и я прошу, не афишируй это пожалуйста до выборов. Давай скажем родителям после.
Выслушивает монолог.
— Я понимаю… Да, я знаю… Да, я не права… — покаянно. — Но я не могу.
Их разговор затягивается, он убеждает её.
— Иван? Причём здесь Иван? Нет, он не при чем! — нервно.
И хоть меня и бомбит, это тоже правильно. Мы для всех брат и сестра пока, и как не крути, не надо нам выносить за рамки семьи нашу связь. Пока.
Яся садится на кровать. Я присаживаюсь напротив.
— Эдик, я не хочу туда ехать. Это твоя мечта, не моя… Нет, я не горячусь… Я не обиделась на тебя, нет. Нет, я не злюсь! Да, блять! Я извиняюсь, вообще-то. Ты меня слышишь?
— Ну завязывай уже, сказала, пусть теперь переваривает, — ревниво шепчу я.
«Подожди!» — уворачивается от моих рук.
— Не обязательно всем знать, что мы расстались.
— Эй! — шлепаю по бедру. — Не тот поворот.
— Нет, ну некоторое время ты можешь не говорить Инге?? — раздражённо отпихивает меня, ложась на живот. — Она выкупает теплоход для торжества?! Сколько?? Останови ее! Подарок мне?! Какой ещё… Черт! Это можно вернуть в магазин? Из Эмиратов привезли?..
Да, Боже!
Задираю её юбку, стаскиваю с полки красный перманентный маркер. Рисую на попке сердечко. Закрашиваю. Ложусь на него щекой.
Ну о чем можно так долго говорить?
— Нет, я не знаю, что теперь делать… — убито. — Останови это всë, пожалуйста. Хорошо. Хорошо… Хорошо! — срывается она на эмоции. — Я буду думать.
Бросает телефон в сторону.
— О чем будешь думать, Ясь?
— Не допинывай меня, пожалуйста. Мне и так сейчас очень плохо. Я подставила кучу людей…
— Неудобно я возник, да?
— Ну я же попросила…
— Окей.
Ухожу к себе.
Убираю бардак в комнате, что устроила Яся. Ухожу в душ. Падаю на кровать, втыкаю «уши». Музыки больше сегодня не хочется. И я врубаю аудиокнигу.
Я пытаюсь жить внутри своей комнаты своей обычной, привычной жизнью. С её простыми маленькими кайфами.
Но я словно робот. Из меня вырвали какую-то важную штуку, и без нее ничего не наполняет. И даже текст третьего тома книги, два из которых я сожрал с удовольствием, больше не будоражит.
Я какой-то ущербный без неë — этой штуки. Без неё в груди вакуум. И больше ни на чем нельзя сосредоточиться.
Смотрю на себя в зеркало. На щеке сердечко красным перманентом. Отпечаталось и водой не отмылось.
Вырубаю свет.
Спи, Яшин. Утром разберётесь.
Ворочаюсь, пытаясь отыскать удобную позу. Разберёмся в чем конкретно? Ты собираешься, поссорить её с родителями, Яшин? А дальше что? Что ты ей предложишь?
Ворочаюсь, агонизируя от этой мысли. Ни теплохода, ни Эмиратов, ни Англии не будет! Она это понимает? Я не знаю…
Я не усну!!
Со злостью луплю кулаком ей в стену.
Подлетаю на ноги, и решительно иду на балкон. Хер его знает зачем! То ли курить, то ли, чтобы… Врезаемся с ней друг в друга. Она в моей толстовке…
В темноте всë решают тела и эмоции. Рывком прижимаю к себе. Она впивается мне в губы.
Я злой, расстроенный, грубый, нетерпеливый…