На ней Фак в пижаме лежала на розовой кровати с балдахином — очевидно, в своей комнате, — и без косметики у нее было совсем невинное лицо. Она обнимала игрушку — большого белого медвежонка.

Чистильщик решил, что это будет его любимая фотография.

Нажав случайную кнопку, он вздрогнул от неожиданности. Из телефона полилась музыка. Мужской голос запел какую-то грустную песню на непонятном языке. И хотя Чистильщик не понял ни слова, ему показалось, что эта песня о нем.

Он закрыл глаза, погрузившись в музыку. Такое с ним случилось впервые. Музыку он не любил. Сейчас он испытывал какое-то необычное, прежде неведомое чувство. Все было для него впервые. Такое новое и такое странное. У него словно закружилась голова. Он испуганно открыл глаза. Что же с ним происходит? Он не мог объяснить чувства, которые обрушились на него подобно буре. Опасаясь, что эмоции окончательно захватят его, он снова нажал боковую кнопку и выключил телефон.

Фотография девочки с белым медвежонком исчезла, музыка смолкла.

Ближе к вечеру над озером поднимался туман, от которого одежда становилась волглой, а на предметах появлялся белый налет.

Вернувшись домой, Охотница сразу же разожгла камин. Тепло избавило ее от неприятного ощущения чего-то влажного и липкого на коже.

На обратном пути она остановилась у небольшого магазинчика купить пива и сосисок. Готовить было неохота, поэтому она ела их сырыми. Выложив сосиски на тарелку, чтобы придать им хотя бы видимость нормального блюда, она устроилась на диване, прихватив с собой банку теплого пива. Не снимая обуви, завернулась в одеяло. Потрескивание поленьев и пляска языков пламени как будто гипнотизировали. Она не противилась.

Сегодняшний день она провела с многодетной матерью, которая наконец-то решилась подать заявление в полицию на избивающего ее мужа. Он лупил ее ремнем. Охотница проводила женщину в травмпункт, где зарегистрировали побои, и внимательно выслушала ее историю, которая длилась вот уже двадцать шесть лет и которую женщина впервые, с удивительной стойкостью, поведала полиции. Примерно столько же лет прошло со дня ее свадьбы в этом несчастливом браке. Самым шокирующим в истории этой женщины были не систематические побои или хитрость ее мужа, который старался бить ее строго по тем частям тела, которые всегда прикрыты одеждой, но то, что пятеро детей, выросших в этой семье, ничего не подозревали. Охотнице потребовалось почти восемь месяцев, чтобы убедить женщину раскрыть правду. Силы покинули ее.

В лежащей на полу сумке виднелась папка, которую Памела отдала ей на парковке больницы. Копия дела о несчастном случае с тринадцатилетней дочерью Роттингеров. Собрать документы — обязанность полиции, однако их не используют в суде, поскольку продолжения дела не предвиделось. До сих пор у Охотницы не было ни минуты, чтобы его посмотреть. Или, может, она находила предлоги не делать этого.

«Сама подумай, что будет, если он узнает, что человек с твоим прошлым копается в его грязном белье…»