– Просыпайся, сестренка! – Филип наклонился и перевернул женщину на спину. Та не пошевелилась, и Филип ударил ее. Ее веки дрогнули. Филип ударил еще раз, но уже сильнее. И еще раз. На этот раз она очнулась.

– Давай-ка я тебе еще раз напомню, – произнес Филип, спуская ее трусики до колен. Он встал над ней, раздвинув ей ноги своими ботинками, а она корчилась и извивалась под ним так, словно хотела выползти из собственной кожи. – Вы отобрали у меня мою дочь, и поэтому мы все вместе пойдем к чертям.

Филип расстегнул пояс и спустил штаны. Затем медленно встал на колени. Но вдруг что-то отвлекло его внимание. Он обернулся и взглянул туда, где находилась Пенни. Там был кто-то еще.

Филип вышел из сарая и увидел мужчину лет тридцати в свитере и джинсах. В руках тот держал лопату.

– Ник!

Предупреждающий окрик Филипа остался незамеченным. Ник исчез среди деревьев.

Вытащив из-за пояса пистолет, Филип пошел за ним. Футов с пятидесяти он снова увидел Ника Парсонса. Тот стоял рядом с Пенни, привязанной к дереву.

– НИК!

Ник повернулся на крик и увидел Филипа.

– Это зашло слишком далеко, Филли, зашло слишком далеко.

– Опусти лопату, – сказал Филип.

– Ты не можешь так поступать со своей дочерью. Ты не понимаешь, что делаешь.

– Положи лопату на землю.

– Ты не позволяешь ее душе отправиться на небеса, Филли.

– Замолчи!

– Филли, послушай меня! Ты должен дать ей умереть… Она – божье дитя. Пожалуйста… я прошу тебя как христианин… пожалуйста, позволь ей уйти.

Филип направил пистолет товарищу прямо в лицо.

– Если она умрет, ты умрешь следующим.

Несколько секунд Ник смотрел ему в глаза. Затем бросил лопату под ноги, опустил голову и побрел к дому.

Пенни-монстр не сводила акульего взгляда с лица мужчины, которого когда-то называла отцом.

Раны Брайана понемногу заживали. Через шесть дней после избиения он уже смог встать с постели и, хромая, обойти вокруг дома. При каждом шаге бедра пронзала боль, но он шел на поправку. Синяки сходили, опухоли спадали, а аппетит понемногу возвращался.

– Я страшно скучаю по ней, – сказал Брайан брату однажды ночью, когда они сидели на кухне. – Я бы отдал свою жизнь, только бы вернуть ее.

Филип опустил глаза.

– Я знаю, братишка. Это не твоя вина… то, что произошло там. Я не должен был так с тобой поступать.

Глаза Брайана увлажнились.

– Вероятно, я сделал бы то же самое.

– Давай не будем возвращаться к этому?

– Конечно, – Брайан вытер глаза и взглянул на Филипа. – Итак, что там с этими уродами в сарае? Что ты с ними делаешь?

– О чем ты?

– Ник уже на грани из-за всего этого. Понимаешь, то, что мы слышим… по ночам… В общем, Ник думает, что ты… вырываешь им ногти.

Губы Филипа изогнулись в холодной улыбке.

– Именно этим я и занимаюсь.

– Филип, пойми, что бы ты с ними ни делал, это не вернет Пенни.

Филип снова опустил взгляд.

– Думаешь, я этого не понимаю?

– В общем, что бы ты там с ними ни вытворял – хватит. Остановись. Это ничего не даст.

– Эти уроды… тот лысый негодяй и его команда… эти два наркомана… Они убили красивую невинную маленькую девочку. И сделали это из чистой подлости и жадности. Что бы я с ними ни сделал – этого будет недостаточно. И ты неправ насчет того, что это ничего не даст, – добавил он и задумался. – Знаешь, мне понемногу становится лучше.