— Свирид, купите мне водки. Тут продается, кажется.

— Водка — яд, — произнёс товарищ Тыжных.

— Немного, я хочу помянуть Арнольда.

Тут уж он не мог, сопротивляться и встал.

— И себе тоже купите. Я одна пить не могу.

Они выпили понемногу водки, и тут товарищ Незабудка стала плакать, а Свирид стал страдать от этого, и чтобы как-то отвлечь её, он спросил:

— Ну а вы как зельца наелись, куда поехали потом?

— Дождалась следующего поезда и поехала в Дрезден, — сказала Ракель Самуиловна, вытирая слёзы.

— Непонятно, — Тыжных смотрел на неё и хмурился даже, — зачем с поезда тогда слезали?

— Не знаю, просто почувствовала, что это мне нужно, — сказал Ракель Самуиловна, принимаясь за еду, которая после водочки уже не казалась ей столь несъедобной.

— Просто почувствовала, — повторил Свирид с усмешкой, — у нас в деревне была одна корова…

— Её звали Падла, и она была однорогая, — догадалась красавица.

— Угу, точно, так вот она как то зашла во двор моего соседа, по поленнице залезла на курятник, и проломила крышу, провалилась во внутря. Убила до смерти петуха хорошего, лучшего в деревне запевалу, и задавила двух куриц, их резать пришлось. Выбила дверь курятника, разбила в щепу и сбежала. Вот и сосед хотел у нее спросить, когда гонялся за ней с дрыном: «Вот за каким конём тебя туда чёрт понёс?» А она бы ему так и ответила: «Не знаю, просто почувствовала, что мне это нужно!»

Товарищ Незабудка сначала, может, и хотела улыбнуться, но потом подумала и сказала, глядя на товарища Тыжных с прищуром и поджимая губы:

— Знаете, что товарищ Тыжных, мне эти ваши эзоповские аллегории кажутся неуместными.

— Чего-чего? — не понял половину слов Свирид.

— Да ничего, просто все эти ваши деревенско-пасторальные параллели между мной и коровой Падлой полагаю оскорбительными.

— А! — всё равно он догадался только по тону её, что она не довольна из-за коровы.

— И купите мне ещё водки, — потребовала красавица.

— А вы здоровы водку-то трескать, — не торопился покупать он.

— Вам денег жалко, что ли?

— Да чего мне их жалеть, нет, не жалко, я в кармане у бандита полтора годовых оклада нашёл, я могу тут у них всю водку купить. Просто боюсь, что налакаетесь вы допьяна.

— А вы, что, боитесь пьяных женщин? — Ракель Самуиловна глядела на него с усмешкой.

— Я боюсь только погибнуть за понюх табака, по-глупому, а остального я ничего не боюсь, товарищ Незабудка.

— Так идите и купите мне водки, храбрец, и зовите меня товарищ Катя. Так меня в молодости звали, и товарищ Арнольд меня так звал.

Они вышли из столовой, когда на горячие улицы Москвы уже опустились сумерки. И когда они сели в машину, в здании почты, напротив, за стеклянной витриной, гражданин с жёлтым лицом раздражённо бросил трубку. Ещё бы ему не раздражаться, если он в течение часа не мог дозвониться. Нужный ему номер не отвечал, и не отвечал. А секретарь, по другому номеру, меланхолично сообщал, что руководитель приказал ни с кем его не соединять и точка. И тут человек с жёлтым лицом увидал, как из столовой напротив вышла эта парочка и уселась в авто. Он кинул трубку, и, распугивая последних посетителей почтового отделения, кинулся на улицу. Завёл мотор, включил фары и помчался за улетавшим в ночь стареньким «Фордом», ну а что он в этой ситуации ещё должен был делать?