— Чапа, подними меня. Он мне почку прострелил.

Не говоря ни слова, вопреки своему характеру, Чапыга помог подняться Фельдшеру, побоялся он бросить этого страшного человека, и они, поддерживая друг друга, скрылись в темноте коридора, уходя к чёрному ходу.

Тыжных заглянул за угол, целясь в темноту коридора и крикнул:

— Товарищ Катя? Вы живы?

— Тыжных, они убили Арнольда, — кричала красавица, — они убили Арнольда. Убейте их всех.

Он прошёл по коридору, никого не встретив. Но оружия не опуская. Заглянул в комнату. Там, в распахнутом халате на голое тело и перемазавшись в крови, сидела Ракель Самуиловна, у неё на коленях лежала голова Арнольда.

— Они убили его, Свирид, — сказала Ракель Самуиловна как-то удивлённо. — Вы их убили?

— Не всех, — сухо говорил Свирид, словно оправдывался. — В коридоре только двое. Но кровища тянется дальше, по-всякому эти контры своё получили.

Он снял фуражку, стоял хмурый и серьёзный. В заношенной кожанке сбитых до белизны на сгибах сапогах. В одной руке фуражка в другой «наган». Он старался не смотреть на тело Ракель Самуиловны, которое почти не прикрывал распахнутый халат.

— Они убили его, Свирид, — опять произнесла товарищ Незабудка и зарыдала.

— Да хватит вам, товарищ Катя, — вдруг как-то зло сказал Тыжных, — прекратите это. Что вы тут устроили панихиду, товарищ Бухакнкин погиб как положено бойцу революции. Я б тоже так хотел бы. И оденьтесь, все ваши телеса видать.

Но его строгость не обманули женщину, она почувствовала, что голос его едва не срывается. Она взглянула на него и увидела совсем-совсем молодого, пусть даже крепкого и решительного человека, которого сильно тронула смерть товарища, но который не собирается сгибаться под страшным гнётом случившегося.

— И что будем делать? — спросила Ракель Самуиловна, наконец запахивая халат.

— Собираться будем. И быстро.

— Нужно куда-нибудь сообщить.

— Сообщим из безопасного места. Собирайтесь.

— Мне нужно принять ванну. — она показал руки, запачканные кровью товарища Арнольда.

— А мне нужна победа мировой революции. На помывку вам две минуты.

— Что? Две минуты? — удивилась красавица. — Да что можно помыть за две минуты?

— Всё! — уверенно сказал Свирид. — Сразу видно, что вы не служили в Первой конной. У нас комэск говорил: одёжка — минута, уборная, помывка — две минуты, коня под седло — минута. Через четыре минуты всем быть в седле.

— А сколько ваш комэск давал времени на завивку волос и наложение румян? — с вызовом спросила товарищ Незабудка.

— Товарищ Катя, — с упрёком заговорил Тыжных. — Не время шутить, они, между прочим, не за мной приходили, они за вами приходили, и как я понял, я не всех убил, — он взял из её рук револьвер, достал из кармана патроны, стал его заряжать. — И я так думаю, они ещё придут. Так что две минуты на помывку и уходим.

Он протянул ей заряженное оружие:

— Не выпускайте его из рук даже в уборной.

Товарищ Незабудка взяла оружие и, поджав губы, пошла в уборную, переступая через трупы аккуратненько. Свирид пошёл с ней, и встал рядом с дверью.

— Вы что будете тут стоять? — возмутилась Ракель Самуиловна. — Идите в комнату.