– Интересное дело, – проговорила Ольга Павловна. – Сегодня со мной связался Прокопий Иванович. Сказал, что Елизавета пропала. Охрана видела, как ночью она приехала в поместье. Но утром её там уже не оказалось. Сейчас не самый подходящий момент, но ты не знаешь, куда она могла подеваться? Может быть, она говорила что-то?

Я пожал плечами:

– У нас с Лизой не самые хорошие отношения после того, как я убил её отца. Я – последний человек, с кем она поделилась бы своими планами.

– Да, конечно... Должно быть, сбежала. Зачем ей это? И что я теперь Птахиным скажу... Надо бы получше слуг расспросить.

Возле места битвы уже собрались люди. Много людей, все – аристократы. Я почти никого не знал. А они таращились на меня с любопытством, здоровались, желали удачи. Поговаривали, что сам государь приехал, дабы наблюдать битву. Но императорского экипажа я не так и не увидел – должно быть, он остановился с другой стороны поля.

Пальто и шако остались в салоне паромобиля Ольги Павловны. Я шёл при полном параде по заснеженному простору, а навстречу с другого края, где точно так же собралось множество людей и машин, двигалась маленькая чёрная фигурка. Вскоре я отчётливо разглядел человека, идущего ко мне. Одет он был в тёмно-зелёный китель с воротником-стоечкой, на груди его красовался большой позолоченный герб, а на ногах, как и у меня – высокие лакированные сапоги. Вот и встретился я со своим заклятым врагом. Не скажу, что я его сильно ненавидел. Нет. Я слишком поздно попал в шкуру Михаила, чтобы как следует распробовать вкус предательства собственной семьи. Барятинский был для меня практически никем, я его видел-то второй раз в жизни. И тем не менее, мне следовало убить его, чтоб он не убил меня.

Мы вышли на середину. Нас разделяли метров пятьдесят. Я сосредоточился, включая энергетическую защиту. Сейчас не надо было думать о том, что ждёт впереди и как пройдёт сражение – все мои мысленные усилия требовалось обратить внутрь себя, избавившись от отвлекающих дум, что я и сделал.

– Сегодня ты погибнешь, – громко сказал Ярослав Всеволодович. – Сегодня я уничтожу зло, явившееся в твоём облике.

Я не ответил: не хотел тратить силы на лишнюю болтовню.

Где-то за полем, справа от нас, раздался громогласный звук трубы, возвещающий начало сражения.

Ярослав Всеволодович выставил руку вперёд. Сильнейший поток воздуха обрушился на меня. Я направил энергию в ноги, чтобы хоть как-то удержаться на земле и не улететь к едрени фени. Ураган сдул тонкое покрывало снега и смёл верхний слой почвы вместе с травой. А потом вокруг закружились вихри, и я понял, что оказался внутри огромной воздушной воронки. Надо было срочно что-то предпринять. Я двинулся к своему врагу. Каждый шаг давался с трудом, я пригибался к земле. Казалось, меня сейчас не то, что унесёт — разорвёт на куски. И всё же я шёл, и расстояние между мной и Барятинским медленно сокращалось.

Внезапно ветер закончился, и на меня обрушились воздушные копья. Шагая вперёд, Барятинский безостановочно метал их в мою сторону и не по одному, а по три-четыре за раз. Я отбивал, уворачивался, но всё же некоторые попадали в меня, ослабляя защиту. Казалось, это никогда не закончится. На миг я запаниковал, понимая, что такой натиск сдержать не удастся, но тут же обуздал беспокойные мысли.