— Вот невезуха. И давно она в Австралии?

— С восемьдесят девятого года. Удачно вышла замуж и отбыла подальше от сумасшедшей мамочки-алкоголички. С тех пор в Россию ни разу не приезжала, я проверил.

— Спасибо тебе, Коленька, ты настоящий друг. Жаль только, что все обломилось.

Лицо у Насти было таким расстроенным, что добродушный весельчак Селуянов мгновенно проникся сочувствием.

— А что ты у нее узнать-то хотела? Может, как-нибудь подругому попробуем выяснить?

— Ох, Коля, я должна была узнать у нее фамилию врача, который больше двадцати лет назад ее обследовал.

— Ну так в чем проблема? Существуют же медицинские карты и все такое прочее.

— Все происходило в частном порядке и строго конфиденциально. Общественность не должна была знать, что мадам певица систематически лечится от гонореи и трихомоноза. А к нужному мне врачу ее направил на обследование именно венеролог. Так что никаких медицинских карт там и в помине не было и быть не могло. Оплата наличными по курсу конъюнктурных услуг. И я хотела узнать у Романовской либо фамилию того врача, либо фамилию венеролога, который ее к нему направил.

— Ну давай поищем венеролога, — предложил Селуянов, который был рад любой возможности увильнуть от составления ненавистных рутинных бумаг. Что о нем известно?

— Он был приятелем доктора Швайштейна, умершего в сорок девятом году, и длительное время поддерживал знакомство с вдовой, Екатериной Бенедиктовной Анисковец.

— Которая тоже умерла, — подхватил он. — Весело. Подозреваю, что и венеролог твой давно скончался. В нашей замечательной стране мужики долго не живут, а ведь ему уже должно быть лет восемьдесят, а то и больше. У тебя есть список знакомых Анисковец?

— Есть.

— Спорим на бутылку, что я тебе через два дня установлю фамилию венеролога?

— Сам же говорил, что пить вредно.

— А кто сказал, что я буду пить? Я выиграю у тебя бутылку, принесу домой и бережно поставлю в шкаф. Нехай себе стоит, пока не понадобится. Мало ли, гости придут или подарить кому-нибудь надо будет.

— Ты гнусный вымогатель. Ты же тоже работаешь по делу Анисковец, так что выполнять мои поручения — твоя прямая обязанность.

— Аська, с тобой невозможно! Ты готова убить самый романтический порыв. Мне стимул нужен, а не работа по обязанности. Если мы с тобой поспорим, у меня стимул появится. А так — скучно.

— Ага, тебе все веселье подавай. Ладно, уговорил, ставлю тебе бутылку, только найди его, пожалуйста. Я в этом деле совсем увязла, время идет, а ничего не сдвигается. Колобок уже начал косо на меня посматривать, тоже понять не может, почему все застряло. Заколдованное дело какое-то, ни одной приличной версии. Мифический врач — единственная зацепка.

Они еще немного поторговались насчет объема обещанной бутылки и марки коньяка, и Настя пошла к себе. Настроение у нее испортилось. Надежда, вспыхнувшая в ней во время разговора с Родченко, таяла на глазах. Романовская умерла. Врач-венеролог наверняка тоже умер. Она уже не сомневалась, что через два дня Коля Селуянов именно это ей и скажет. Анисковец убита. Оборваны все ниточки, которые могли бы привести к этому человеку, встречавшемуся много лет с Галиной Терехиной и теперь навещающему в больнице ее детей, прикрываясь наверняка вымышленным именем. К человеку, который после длительного перерыва вновь начал бывать у Екатерины Бенедиктовны, причем совсем незадолго до ее необъяснимой гибели.