– Она и вынесла.

– Она хоть и начальница из министерства, но не такая тупая.

– Странный вывод, – заметила Ленка. – Мы еще внутри не искали.

– Там полиция искала, между прочим, и ничего не нашла.

– Все-таки банка должна быть где-то здесь. Я это точно чую.

– Ты еще скажи, что дети учителей уважают. Такая же фантастика, как наш успех в этом обыске, – сказала я. Поверить в некое мифическое чутье подруги при таких обстоятельствах – вещь безнадежная.

В самом здании не было охраны, и мы беспрепятственно прошли на второй этаж. Коридоры встретили нас гулким эхо наших шагов. Осматривать было почти нечего: на полу ничего не было, под батареями и на подоконниках тоже. Следующие коридоры также были пусты.

– Я же говорила, что здесь все было перерыто, – с мрачноватым удовлетворением сказала я. В кои-то веки моя точка зрения оказалась верной, уникальное событие. – А кабинеты, не задействованные в экзамене напрямую, были заперты.

– Не задействованные напрямую! – резко повернулась ко мне Ленка. Глаза ее горели так, что хоть экзорциста вызывай. – Все было заперто, кроме туалетов и медпункта. Туда могли принести банку.

– Из туалетов наверняка выбросили мусор, – предположила я. – Вчера уборщиц не было по случаю экзамена, и мусорки наверняка обыскали, а сегодня уборщицы пришли и повыкидывали, что накопилось.

– Мне вспомнилось, как наша физкультурница рассказывала про ведро шпаргалок, – улыбнулась Ленка.

– Когда и зачем? И что это? Метафора какая-то?

– Настоящее полное ведро шпаргалок, прикрытое грязной тряпкой! Когда девятый класс пару лет назад сдавал экзамены, физручка переоделась уборщицей по просьбе детей и их учителей, положила в ведро скачанные из Интернета решенные варианты заданий и раздавала их в туалетах. Говорит, нигде больше она не видела столько благодарных лиц.

– Удивительно, какие таланты пробуждаются к жизни экзаменами. Так что ты говорила про незадействованные аудитории? – уточнила я.

– Туалеты наверняка обысканы, но был еще медпункт, в который валили десятки людей. Банку могли подбросить туда.

– Как это было проделано? Там все время сидела медсестра, она же математичка. Не выходила оттуда. Кто и как мог подкинуть ей непонятную банку?

– Пойдем и узнаем, – предложила Ленка.

Мне оставалось только согласиться. С точки зрения психологии, математичка и медсестра должны чувствовать себя сейчас крайне неуютно и виновато, а опыт подсказывает, что у снедаемых чувством вины людей сильнее развито желание помочь. Тем самым человек подсознательно считает, что искупает вину. Сознательно или не очень, он демонстрирует лояльность. Поскольку ситуация в данный момент была серьезнее некуда, можно было рассчитывать на добровольное сотрудничество медсестры и искреннее желание помочь.

На наше счастье медпункт был открыт. Настоящая медсестра – вчерашний общественный наблюдатель – раскладывала карточки по отделам шкафчика. В кабинете остро пахло лекарствами и в особенности медицинским спиртом. Будем надеяться, она его не пила от огорчения, что афера не удалась.

– Добрый день, – произнесла Ленка внушительным тоном. Пожалуй, переговоры у нее получаются лучше, чем у меня.