– Недавно. Когда экзамен закончился, – сказала Ленка. – Точное время не скажу, у нас нет часов. Но мы покричали…от испуга. Камеры в кабинетах должны были зафиксировать.

– Зачем вы пошли по этой лестнице?

Растолковали ему общепринятую версию, что я пошла относить бланки в штаб по этой лестнице, потому что хотела осмотреть старое здание попутно. Врать было страшно и противно, у меня в горле пересохло, и я глотнула кваса. Почему-то именно это удивило майора.

– Что вы пьете? Пахнет алкоголем. Вы распивали здесь спиртосодержащие напитки?!

– Да тут и сдающие были пьяные… – буркнула Ленка. – Вас еще что-то удивляет?

– Это квас, – для убедительности я помахала бутылкой. Майор нахмурился. Дальнейший диалог вела Ленка, как человек, по определению производящий впечатление лучше, чем я. Мне осталось виновато мять в руках полупустую бутылку, отчего она похрустывала.

– То есть в пункте проведения экзамена вы распиваете квас?

– Не водку же! Если вас совсем шокирует квас, то как вы отнесетесь к тому, что мы еще и конфеты ели? Тоже не стоило? А что еще делать? Так мы хоть не свихнемся со скуки.

– Почему вы должны свихнуться со скуки?

– Так нельзя же ничего делать! Вообще! Целых пять часов!

– Читать даже нельзя?

– Запрещено под страхом смертной казни. Нужно просто сидеть и смотреть перед собой. Иногда по сторонам. Как в карцере. Нам в коридоре хоть можно пошептаться, а в аудиториях и того нельзя.

– Речь идет не про аудитории, а про коридорных. Пить, значит, можно?

– В инструкции не сказано, что нельзя. В любом случае, чертово начальство не имеет права морить нас голодом и жаждой, поэтому мы тут пьем квас. А в штабе вообще конфеты едят, – вот так в двух словах Ленка безжалостно заложила всю верхушку.

– Почему вы пьете именно квас?

– А вы что предлагаете? Тосол? – рассердилась Ленка. Вместо того чтобы делом заниматься, майор выяснял, что мы пили. Возможно, он подозревал, что мы употребили что-то более крепкое, а это сразу сбавляло доверие к нашим показаниям.

– Квас пахнет почти что алкоголем. Очень смущает.

– Министр, похоже, досмущался, – ухмыльнулась я.

– Можно пить минералку или сок.

– И питаться подножным кормом. Ну да, на нашу зарплату только так и выживать.

– Речь не о вашей зарплате, а о министре.

– Много ему внимания. Нам столько не оказывали никогда, хотя наша работа не в пример опаснее. Он вообще контактировал с детьми когда-нибудь? Или просто сидит в кабинете? Я тоже могу сидеть в тепле и в бумажках копаться. А у нас вообще учителей выбрасывают с лестниц, – когда Ленка сердится, на каждую фразу она отвечает подобными репликами. Произносятся они сварливым голосом. Что поделать, ей не нравятся никакие начальники, особенно после истории на третьем курсе, когда ее принципиально не брали ни на одну подработку. Высокопоставленные граждане разных уровней дружно воротили нос от тогда еще доброй Ленки. Это она запомнила на всю жизнь и на такой же срок невзлюбила всех власть имущих. Наверняка мертвый министр приподнял ей настроение.

– Кого выбрасывают?! С каких лестниц?!

– Не берите в голову, это профессиональный риск, – отмахнулась Ленка. – Министр ни при чем.