– Да, было бы интересно увидеть все эти чудеса, о которых говорил дядя Петя, вживую, – повернулась к Аполлоновой, скучно так.

– Нет, красавицы, так не пойдёт, чего вы как мыши на крупу дуетесь. Стоп. Вот сейчас только подумал. А откуда пошло это выражение, ну «дуется, как мышь на крупу»?

– Не знаю.

– Не знаю.

Почти хором.

– Ну, нет, так точно не пойдёт, Наташ, пойдём в коридор, поговорим. – Встал и пошёл не оглядываясь.

Вышла. Злая.

– Чего происходит-то? Это по работе. Я её вижу в первый раз. Чего ты на неё пыхтишь? Я тебя люблю. Наверное. Когда ты нормальная. Весёлая. Вот такая, – пальцами растянул ей губы в улыбке. Прыснула. Ну, во уже лучше. Поцеловал в носик, – Наташик. Это по работе. Это позволит мне заработать немного денег и даст работу десятку инвалидов. Героям войны поможем нормальную жизнь наладить. Что ты устроила?

– А чего она? – законный вопрос.

– А чего она? Пришла работать. Ей из моих рисунков нужно настоящие чертежи сделать. Вы давайте подружитесь. У тебя, кстати, что по черчению? Четвёрка? – Кивок смущённый. – Вот, она тебе в следующем году поможет по этому предмету пятёрку получить. Тебе ведь нужно золотую медаль?! Как ты будешь в актрисы пробиваться без золотой медали? Так, что иди, мирись, и в гости приглашай. Ей нужно увидеть и шкаф – кровать и складной стол.

– А ты?

– Чего я? Я через неделю выпишусь и тоже в гости приеду, нужно же маму Тоню поблагодарить за обеды. Ну и песню обещаю за неделю написать.

– Я тоже помогала готовить! – носик задрала. И получила в него поцелуй. Обнимашки.

– Кхм, молодые люди, место нашли! – за спинами образовался доктор мозгоправ Михаил Иосифович. Кажется, он даже ни разу фамилию не называл, да и медсёстры и санитары, все его Михаилом Иосифовичем кличут, и никто по фамилии.

– Всё, не будем. Вы же понимаете Михаил Иосифович, это все Окситоцин.

– Что простите, какой токсин?

Штирлиц опять был близок к провалу, как никогда. Значит, учёные ещё не выделили Окситоцин – гормон, который вырабатывается в мозгу, точнее в гипоталамусе, и который отвечает за любовь.

– И причём тут роды? Она беременна?

Ага, то есть гормон уже открыли. Только не знают, за что он отвечает.

– Вова, что ты говоришь? – зелёные глаза округлились, а лицо стало красное.

Твою, налево. На самом деле, чего плетёт.

– Что-то я переучился. Пойдём, Наташа. Неудобно Марину одну оставлять. Она же работать пришла.

– Вы недолго, через полчаса у меня вечерний обход пациентов, – доктор с неизвестной фамилией ушёл, подозрительно оглядываясь на шарахнутого молнией. Он вспомнил, что читал про гормон Окситоцин, который открыли англичане, и который проделывал разные выкрутасы с организмом женщин. Но этих данных даже в учебниках специальных нет. Откуда это школьник может знать?

Мы учимся, увы, для школы, а не для жизни.

Луций Анней Сенека

Школа – это место, где учителя требуют от ученика знаний по всем предметам, в то время как сами знают по одному.

Константин Мелихан

Ираида Константиновна пришла вовремя. Фомин лежал и читал учебник биологии.

– Здравствуй, Володя, – учительница подошла к кровати и чуть наклонив голову заглянула под локоть, чтобы рассмотреть обложку. – Молодец. – Ну, ещё бы учительнице биологии не обрадоваться, что ученик даже на больничной койке, да ещё в психушке, её предмет изучает.