Смазливая корреспондентка бойко тараторила по-английски. Оператор светил мне в лицо фонарем камеры. Навстречу бригаде тут же кинулись мои охранники, но я, преодолевая усталость, протерся между двумя альфовцами и также бойко включился в беседу:

- Чем могу помочь прекрасному немецкому телевидению?

- Как вы оцениваете сегодняшний бой? Почему Ульф Теркильдсен так легко проиграл?

- Ну я бы не сказал, что легко…

- Уже во втором раунде! Нокаутом.

- Превратности спорта. Никто не застрахован от проигрыша. Даже я

Улыбаюсь, машу руками фанатам, что начинают собирать вокруг нас. Альфовцы становятся в круг,закрывают меня своими телами.

- Что вы сказали перед боем Ульфу?

Вот же глазастая фройлян!

- Поделился своими впечатлениями от немецких девушек

- И какие же впечатления? – корреспондентка со мной кокетничает

- Они очаровательны! Но наши советские красавицы - вне конкуренции. Извините

Я еще раз улыбаюсь, смахиваю волосы со лба. Толпа еще больше растет, надо отсюда двигать.

- О да, мы все в восторге от Красных Звезд. Можно ожидать гастролей вашей группы в Федеративной Республике?

- Почему бы и нет? Мы гастролировали в Италии, Англии, самые приятные впечатления остались от Нью-Йорка. Думаю, и взыскательную немецкую публику нам есть чем поразить. К сожалению, мне пора, думаю, советская делегация устроит для журналистов пресс-конференцию, приходите.

- Спасибо, будем ждать – съемочная бригада отходит прочь, мы с трудом выбираемся из взвинченной толпы.

- Как ты это дэлаешь? – на заднее сидение автобуса рядом со мной присаживается Ретлуев – Я же видел, что ты не в форме. Дыхалки нет, двигаешься медленно. Этот датчанин положил бы тебя в первом же раунде. Просто задавил. За счет скорости, темпа.

Я пожимаю плечами, смотрю в окно.

- Ты ему что-то сказал и он словно под гипнозом оказался – Ильяс все больше распаляется – Я к своему титулу десять лет шел, каждый вечер в зале проводил, трэнировался до изнеможения. Ты знаешь, что такое боксировать после сушки в сауне, когда еле на ногах стоишь? Или дважды вставать после нокдауна и продолжать идти вперед?

Я покачал головой.

- Меня трижды после боев увозили на скорой с сотрясениями мозга. А ты раз, два и в одной восьмой финала. Завтра у тебя румын и я даже не сомневаюсь, что ты не волнуешься насчет боя. Придешь в номер, сядешь музыку свою сочинять. Я нэ буду спать, Киселев нэ будет спать, даже Леха твой сразу не заснет. А тебе что с гуся вода… Как так?

- Ильяс, я не знаю, что ответить – я вновь пожимаю плечами – Да, мне дано больше чем другим. Но с меня и спрос другой. Ты вспоминаешь бои после сушки, а я захват заложников в лондонском Савое. Когда террористы прострелили голову официанту. Который был от меня, ну как вон Леха сидит – я тыкаю пальцем в «мамонта»

Ретлуев смотрит на Коростылева, что сидит позади водителя и читает немецкий разговорник. Я вижу как шевелятся губы Лехи в попытке произнести заковыристые слова на дойче шпрахе.

- И спать я не буду, так как мне будет сниться ленинградский маньяк, что бьет меня ножом

Я вижу, как Ильяс краснеет от стыда.