В общем, я собрал чемоданы и переехал в Хэмптонс. Я чувствовал себя просто, блин, мячиком для пинг-понга! И тут у меня случился удивительный телефонный разговор с моим адвокатом. Дело было в начале июня, и я снял трубку в своей новой огромной гостиной, которая, как верно подметил Джордж, была похожа на охотничий домик. Магнум сказал:
– Тебе, наверное, надо знать, что Дэйву Биллу сегодня предъявили обвинение в махинациях с ценными бумагами. Его дело рассматривал судья Глисон.
У меня упало сердце, и я опустился на искусственно состаренный кожаный диванчик. Надо мной нависала огромная голова убитого лося. Убитый лось, казалось, был в ужасе.
– Предъявлено обвинение? – пробормотал я. – Грег, как ему могли предъявить обвинение? Я думал, он сотрудничал со следствием.
– Похоже, что нет, – ответил Магнум и начал объяснять, что Дэйв Билл, похоже, не донес на меня, он просто однажды напился, как свинья, и рассказал одному из своих приятелей о записке. А его приятель, как выяснилось, был одним из стукачей во все более разраставшейся стукаческой сети Одержимого. Ну а дальше, как говорится, все известно.
Дети прекрасно провели лето в Саутхэмптоне, а в тот день, когда они уехали, стало известно, что Элиоту Лавиню тоже предъявили обвинение в махинациях с ценными бумагами. Он, конечно же, все валил на меня, что показалось мне довольно забавным с учетом того, что я когда-то спас ему жизнь, – теперь я думал, что сделал это в состоянии временного помутнения сознания. По правде говоря, я все равно был доволен тем, что спас ему жизнь, потому что после этого целую неделю все называли меня героем, но теперь, когда с тех пор прошло уже пять лет, мне было наплевать, что Элиот может сесть – и как раз на пять лет.
А вот с Шефом все обстояло по-другому, на него мне было не наплевать. Каким бы странным это ни казалось, Шеф решил плюнуть на логику и разум и довести свое дело до суда. Зачем? У него не было ни малейшего шанса на оправдание, если вспомнить видео– и аудиозаписи, мои показания, показания Дэнни, показания Джеймса Лу, неопровержимое доказательство в виде пакета бумаг, связанных с отправкой денег в Швейцарию, пакета, покрытого прекрасными отпечатками липких пальцев Шефа, не говоря уже о двух его собственноручных набросках миниатюрной подводной лодки «Отмывальщик». Его, безусловно, признают виновным и засадят минимум лет на десять.
А мне придется пережить публичное унижение и свидетельствовать во время открытого судебного заседания против человека, которого я когда-то называл своим другом. Об этом напишут в газетах, журналах, в Интернете – повсюду. А вот то, как я поступил с Дэйвом Биллом, по иронии судьбы останется в истории только маленькой заметкой, незначительным отступлением от дюжины предательств.