Они закончили есть и, быстро поднявшись, направились к утилизатору.

«Что ты знаешь о людях из города, попавших в пояс?» – мысленно поинтересовался Юра у Эдгара.

«Не многое. Иногда попадают сюда либо изгнанники, либо вот такие богатеи-авантюристы. Выживают редко. Те, что изгнанники, уходят навсегда. Стоит им выйти за купол, как они цепляют разные вирусы, которые на вас, пришельцев, не действуют. Так что те, кто рассчитывают вернуться, никогда не снимают тут специальных масок».

– Бредово здесь все, – пробормотал Жданов себе под нос.

– Бредово, – согласился незнакомый мужской голос за спиной.

Шах обернулся. За соседним столом сидел невысокий крепыш с лысой головой, шрамом на подбородке, короткой толстой шеей. Он пристально разглядывал бывшего капитана своими темными глазами. Аура у него была ярко-оранжевая. Рядом, прислоненная к столу, стояла винтовка чуть больше метра, вся из гладкого темного пластика, со странной голубоватой светящейся полосой на ложе.

– Что пялишься? – усмехнулся он. – Все вы, новички, одинаковые. Как видите вольницу, сразу пытаетесь осознать происходящее тут своим скромным умишком, не видя и не зная о творящемся вокруг.

– Хочешь сказать, я не прав? – спокойно спросил Юра.

– Не прав, конечно, – возразил незнакомец. – С чего ты решил, что тут все так бредово? Здесь существует вполне четкое общество, полностью добровольное, никакой принудиловки. Хочешь – будь вольным стрелком, хочешь – иди в патруль или становись ночным охотником. А хочешь – ничего не делай, сиди тут, жри эту мерзкую кашу, которой ты давился пять минут назад, однако потом ты исчезнешь. Ну, да ты ведь наверняка уже все это знаешь, и все равно думаешь, что это бред.

– И где же структура этого общества?

– А тебе обязательно нужен пастух, который говорит, что делать? Тогда вали в коммуну, есть тут недалеко такая, третий оплот зовется. Многие не в состоянии действовать самостоятельно и ищут того, кто укажет им путь. Я не говорю, что это плохо, они живут дольше и спокойней нас, бродяг, но каждый, кто отбивается за стенами оплотов или ходит в выжженные земли, работает на пояс и на Систему, уничтожая роботов, мусорщиков и, конечно, мясников. Все здесь устроено логично: мы здесь, чтобы умереть еще раз с пользой – дать шанс Вышеграду прожить еще денек.

– А если я не хочу?

– Не хоти, – легко согласился незнакомец. – Как я уже сказал, это общество совершенно свободное, никто тебя не будет заставлять. Единственное, чего нельзя, – это самоубиться, за это Система карает, ну да ловчий тебе, наверное, рассказал.

Юра кивнул.

– Ты давно тут?

– Пять лет, и даже имею доступ в Вышеград, в Нижний город, конечно, но все равно это тут очень много значит.

– Тогда помоги найти смысл, – неожиданно для себя попросил Жданов.

– Ты совсем дурак или прикидываешься? – после долгой паузы спросил крепыш. – Я только что тебе сказал, что ты сам решаешь, как жить, а ты у меня тут же попросил указать, в какую сторону тебе идти. Здесь анархия и самый строгий порядок, который я только видел. Тебе придется самому доходить до смысла твоей новой жизни. И, судя по птичке на плече и некоторым умениям, недавно приобретенным, ты начал двигаться в нужном направлении.