Лале изучил искусство флирта и практиковал его на своей матери. Она наверняка не осознавала того, что происходит, но сам он понимал. Он изучил то, что действует на нее, а что — нет, и быстро выработал подходящий стиль обращения мужчины с женщиной. Он догадывался, что все молодые люди начинают этот процесс обучения у своих матерей, хотя зачастую сомневался, что они отдают себе в этом отчет. Он поднимал эту тему с некоторыми своими друзьями, но те возмущались, говоря, что ничего подобного не делают. Когда он продолжал спрашивать их, обращаются ли они с матерью более свободно, чем с отцом, все они признались, что иногда их поведение можно истолковать как флирт. Они полагали, это потому, что мама уступчивей и спокойней отца. Лале в точности знал, что делает.

Душевная связь Лале с матерью сформировала его стиль общения с девушками и женщинами. Его привлекали все женщины, не только физически, но и эмоционально. Ему нравилось с ними разговаривать, нравилось помогать им обрести уверенность в себе. Для него все женщины были красивыми, и он не видел греха в том, чтобы говорить им об этом. Его мать, а также сестра подсознательно учили Лале тому, зачем мужчине нужна женщина, и до сих пор в своей жизни он руководствовался этими уроками. «Будь внимателен, Лале, помни о мелочах, и тогда важные вещи тоже получатся». Он мысленно слышал ласковый голос матери.

Наклонившись, он осторожно срывает короткий стебелек. Завтра он придумает, как подарить цветок Гите. Вернувшись в свою каморку, Лале бережно кладет драгоценный цветок у кровати и погружается в сон без сновидений.

На следующее утро, проснувшись, он видит, что лепестки цветка опали и лежат у черной сердцевины. В этом месте царит одна смерть.

Лале больше не хочется смотреть на цветок, и он выходит из барака, чтобы выбросить его. Барецки уже там, но Лале, не обращая на него внимания, возвращается в свою каморку. Барецки идет за ним следом и останавливается в дверном проеме, изучая хмурого Лале. Лале понимает, что сейчас сидит на целом состоянии из драгоценностей, денег, колбасы и шоколада. Схватив портфель, он проталкивается мимо Барецки, заставив того повернуться и выйти на улицу.

— Постой, Татуировщик. Мне надо с тобой поговорить. — (Лале останавливается.) — У меня есть к тебе просьба. — (Лале молчит, уставившись в точку поверх плеча Барецки.) — Мы, то есть мои коллеги-офицеры и я, хотим немного развлечься. И поскольку погода налаживается, мы подумали о футбольном матче. Что скажешь?

— Не сомневаюсь, для вас это будет потеха.

— Да, действительно. — Барецки выдерживает паузу.

— Чем я могу вам помочь? — Лале наконец прищуривается.

— Ну, раз ты спросил, Татуировщик, скажу: нам надо, чтобы ты нашел одиннадцать заключенных для игры против команды СС в товарищеском матче.

Лале хочется рассмеяться, но он не сводит взгляда с точки поверх плеча Барецки. Он долго и напряженно обдумывает ответ на эту странную просьбу.

— Что — без заменяющих игроков?

— Без.

— Конечно, почему бы и нет.

Откуда это? Я мог бы сказать тысячу других вещей. Например: отвяжись.