— Разрешаю. — кивнул президент и достал из висевшего на плече футляра черный бинокль-десятикратник. Мазур последовал его примеру. Теперь он, полное впечатление, наблюдал за противоположным берегом метров с трех.
Майор уточнил:
— Сначала обратите внимание на корабль. Потом — на строение. Капитан...
Бобышев снял с плеча черный ящичек, размером с книгу, выдвинул антенну — толстую, гибкую, кольчатую — вынул из гнезда черный шарик микрофона и что-то произнес по-испански, очень короткое. Ну да, конечно, подумал Мазур. Длинные волны, аквалангисты на небольшой глубине...
Какое-то время ничего не происходило. Потом, когда часовой сделал последний шаг к краю невеликого пирса и оказался спиной к противоположному, возле означенного выметнулась из воды фигура в черном комбинезоне, с глухим капюшоном, оставлявшим открытыми только глаза, рот и нос. Молниеносным рынком оказалась возле часового — и его винтовка полетела в воду, а сам он бесчувственно обмяк. Сразу видно, нисколечко не играл, его вырубили всерьез.
Черных комбезов на пирсе было уже двое. Чуть пригнувшись, они напряженно прислушивались, держа наизготовку короткие автоматы... Мазур посмотрел на строение — там никакого движения, мгновенное снятие часового явно осталось незамеченным. Должно быть, к тому же выводу пришли и нападавшие — они подхватили беспамятного часового за руки-ноги и почти бегом поволокли туда, где лес был погуще. Ага, отметил Мазур. По условиям задачи им необходим «язык», иначе сняли бы его выстрелом почти в упор.
Он перевел бинокль правее. Вот оно! На песчаный берег одна за другой проворно выскакивали из воды фигуры в «лохматой» маскировке — сплошь увешанные полосками и лоскутами разной формы, цвета лесной листвы и травы. Одна за другой ныряли в редколесье, мастерски укрываясь за деревьями и высоким кустарником, полукольцом охватывали здание — а там и окружили его замкнутым кольцом. Старательно считавший их Мазур насчитал ровно десяток.
Слева вдруг оглушительно громыхнуло, Мазур на миг перевел гуда бинокль — рядом с бортом сторожевика взлетел столб яркого пламени — и вновь смотрел на строение. Там уже вылетели все стекла под уларами прикладов, внутрь полетели гранаты, фигуры в «лохматках» принялись палить внутрь.
Эго продолжалось менее минуты —- потом нападавшие опустили автоматы. В одном из разбитых окон появился зеленый камуфляжник и сделал жест, которого Мазур не понял. Но по самому его появлению внутри и так было ясно, что там все кончено.
Почти сразу же засвистела рация на плече капитана. Он прижал к уху кругляшок на черном проводе и довольно долго слушал. Мазур посмотрел влево. Сторожевик — чего с настоящим военным кораблем случиться никак не смажет — жалко и беспомощно плавал на боку, чуть заметно погружаясь; пластиковый он там или фанерный, взрывной заряд проделал большую дыру, в которую беспрепятственно хлынула вола... Будь он настоящим, тонул бы точно гак же — только быстрее.
— Докладывайте, капитан, — нетерпеливо сказал президент, когда Бобышев отнял кругляшок от уха и вставил его в гнездышко.