Маркел молчал. Лугуй засмеялся и сказал:

– Чего это вдруг ты стал такой невесёлый? Великой Богине не нужны невесёлые жертвы, она такие не принимает! Поэтому если ты и дальше будешь таким же невесёлым, то я не понесу твою голову к Великой Богине, а я брошу её здесь, на съедение собакам. Но я же не хочу тебе зла, а хочу только добра! Поэтому я сейчас помогу тебе развеселиться.

И он громко хлопнул в ладоши. Почти сразу заиграла музыка, как будто кто-то задрынькал на гуслях. Или, как Маркел после узнал, на санквылтапе. И задудели дуделки, бухнул бубен, забренчали колокольцы, заныл варган, тонко запел девчачий голос.

– Садись! – велел Лугуй и хлопнул рукой по кошме.

Маркел где стоял, там и сел.

– Шубу снимай, запаришься!

Маркел скинул шубу. В горницу стали входить кучкупы, они мягко ступали босыми ногами, несли деревянные блюда, ставили их на кошму рядом с Маркелом и шли дальше. Блюд становилось всё больше и больше, кучкупы входили, выходили, бренчал санквылтап, девка пела, но без слов, а просто выводила голосом.

– Ешь, пей! – сказал Лугуй. – А на нас не смотри, мы не голодные, мы дома.

Маркел взял ближайшее блюдо. Там было что-то сырое, кровавое. Маркел начал есть. Было вкусно. Маркел взял со второго блюда. С третьего. Кучкупы начали носить питьё. Санквылтап бренчал всё громче.

– Пей, пей! – сказал Лугуй. – Не бойся, это не отрава, а это чтобы душе стало легче, чтобы она за тело не цеплялась.

Маркел взял ближайшую бутлю.

– Пей! – повторил Лугуй. – Великая Богиня смотрит на тебя.

И он опять начал хлопать в ладоши. Отыры тоже хлопали. Потом где-то за спиной открылась дверь, в горницу вбежали девки и стали кружить вокруг Маркела. Лугуй и отыры продолжали хлопать, девки кружили всё ближе и ближе, бесстыже кривлялись, санквылтап бренчал всё громче и быстрей. Лугуй махнул рукой, Маркел взял чашку, выпил, после ещё выпил, поперхнулся и упал. Дышать стало нечем. Отравили, подумал Маркел, а как же Великая Богиня, а как же его голова, она и так, будто отрублена, покатилась девкам под ноги, девки убегали от неё, смеялись, голова катилась всё быстрей, перед глазами всё мелькало…

А потом поплыло и стало плыть всё медленнее и медленней и совсем расплылось в темноте. Маркел прислушался. Было совершенно тихо, только слышно, что горит щовал, потрескивают уголья.

Вдруг послышались шаги, будто кто-то идёт по кошме, идёт быстрыми шагами, очень лёгкими. Маркел проморгался и увидел, что он сидит в каменной пещере, там на полу постелена кошма, сбоку горит щовал… А посреди пещеры стоит золотая баба, молодая, голая как в бане, и улыбается. Маркел хотел вскочить, не получилось, потому что ноги не послушались. А золотая баба подошла к нему, положила ему руку на лоб, толкнула. Маркел повалился на спину. Золотая баба села на него, на брюхо, склонилась над ним. Маркелу стало страшно, он зажмурился. Золотая баба завернула ему веко и стала смотреть Маркелу прямо в глаз. Пальцы у неё были холодные как лёд. Маркела начал бить озноб, он хотел закричать, но не смог. Тогда он собрался с силами и извернулся, сбросил с себя бабу и вскочил. Баба засмеялась, отступила в сторону…