— Как дела?

Ролло оторвал взгляд от экрана:

— Они переснимают телевизионные фильмы и тоже называют их фильмами. Это так называемое правило.

— Это что?

— Ну, ты знаешь. Правило. Когда из хорошего делают дерьмо.

— Хорошее дерьмо? — Дортмундеру пришло на ум, что Ролло начинает разговаривать как его клиенты.

Наверное, он здесь уже слишком долго работает.

— Минуточку, — попросил Ролло и ушел туда, где националисты грозились напасть на другую страну: — Мальчики, хотите сражаться, — начала Ролло, — тогда идите домой и боритесь со своими женами. Вы пришли сюда пить пиво.

Отозвался протурецкий норвежский поляк:

— Вот именно. За этим я сюда и пришел. Остальное мне не интересно. Я даже не турок.

— Послушай, — сказал Ролло. — Как называется правило, когда хорошее превращают в дерьмо?

— Неписаное правило, — предположил грек.

Бывший «посредник» посмотрел на него и возразил:

— Ты что, с ума сошел? Неписаное правило — это когда ты застал свою жену в постели с каким-то парнем.

— Разве есть такое правило, что какой-то мужик может ложиться в постель к моей жене?

— Нет, нет. Неписаный закон.

— Хорошо, — согласился грек, — пускай он и остается неписаным.

— Я не то имел в виду, — ответил Ролло. — Подождите, — и в сторону Дортмундера: — Тебе по-прежнему двойной бурбон со льдом?

— Конечно.

Протянув руку за стаканом, Ролло продолжил разговор с националистами:

— Я говорю о правиле, когда из чего-то хорошего делают плохое. И мне кажется, что это слово начинается на «Г».

— Закон всемирного тяготения? — нерешительно сказал Нетурок.

— Нет, нет, нет, — возразил бармен и бросил лед в стакан.

— Общее право, — уверенно ответил Посредник. — Вот о чем ты говоришь.

— Еще один клоун, — не выдержал Грек. — Общее право — это когда не женат на своей жене, но на самом деле женат.

— Это невозможно, — не согласился Посредник. — Или женат или не женат.

— Оба варианта невозможны, — подытожил Нетурок.

Протянув руку за бутылкой с этикеткой Амстердамский винный магазин Бурбон «Наш собственный бренд», Ролло продолжил:

— Это не то.

— Закон Мерфи, — предположил Грек.

Ролло застыл в нерешительности с бутылкой в руке. Нахмурившись, он спросил:

— Ты уверен?

— Мне так кажется.

Ни Посредник, ни Нетурок никак не прокомментировали такой вариант. Покачав головой и продолжая сомневаться, бармен принес Дортмундеру его напиток, махнул в сторону экрана и сказал:

— Закон Мерфи.

— Конечно, — согласился Джон. — Остальные пришли?

— Водка-и-красное вино, — ответил Ролло, — и новый паренек, хлебная — водка-вода.

Должно быть это Ральф Уинслоу.

— Пиво-соль?

— Пока нет.

— Опаздывает. Наверное, попутал маршруты.

— Наверное.

Дортмундер взял стакан и направился мимо завсегдатаев, которые сейчас обсуждали существование Салического закона, в подсобку. Он прошел мимо дверей со значками в форме собак (ПОЙНТЕРЫ и СЕТТЕРЫ), мимо двух телефонных автоматов и, наконец, открыв зеленую дверь, вошел в небольшую комнатку с бетонным полом. Стен не было видно из-за ящиков с пивом и спиртными напитками. В середине комнаты едва хватило места для нескольких стульев и круглого деревянного стола, покрытого зеленой скатертью. Над столом на черном проводе болталась голая лампочка с круглым тонким рефлектором. За столом сидели двое: один из них веселый, крупный мужчина с широким ртом и большим, круглым носом, как клаксон; второй — огромный, похожий на монстра, казалось, что он состоит из старых запчастей для грузовика. Весельчак держал высокий стакан с янтарной жидкостью, позвякивал кубиками льда и с сомнением смотрел на монстра с наполовину полным стаканом, который по цвету напоминал чери соду. При появлении Дортмундера оба мужчины повернули головы в его сторону: весельчак как будто в поисках союзника, монстр заинтересовано, как будто ему принесли что-то съедобное.