Мы ступили в клетку, и я с трепетом направил лифт на нижний уровень. Пугающий скрип, лязг и грохот сопровождали нас по пути вниз сквозь шахту в толще скалы. Если в нижнем помещении есть гоблины, они наверняка будут настороже.

Удача была на нашей стороне. Никто из врагов не поджидал нас, когда мы прибыли в обширную сводчатую комнату, где было собрано оборудование и стройматериалы для следующего этапа строительства убежища.

Я опять опустил на пол винтовку и поднял на руки Райю. С ловкостью, которой позавидовал бы специалист-подрывник, она вставила детонаторы в каждый из трех зарядов, которые я спрятал в скальных выемках в стене над тремя лифтами.

Семнадцать минут. Тысяча двадцать секунд. Две тысячи сорок сердцебиений.

Мы пересекли сводчатую комнату, остановившись четыре раза, чтобы разместить оставшиеся четыре килограмма взрывчатки среди оборудования.

Четырнадцать минут. Восемьсот сорок секунд.

Мы добрались до туннеля, в котором два ряда ламп, висящих на потолке под коническими абажурами, создали на каменном полу шахматную доску из света и тени, того места, где я застрелил гоблина. В этом туннеле на каждой стене я оставил еще тогда два килограммовых заряда, у входа в зал. Со всевозрастающей уверенностью мы задержались, чтобы завести счетчики в этих последних зарядах.

Следующий туннель был последним, в котором горел свет. Мы добежали до его конца и повернули направо, в первую из угольных шахт на плане Хортона (если читать карту с конца, как мы и делали в этот раз).

Наши фонарики светили не так ярко, как прежде, лучи неровно подрагивали — от длительного использования они ослабли, однако не настолько, чтобы мы беспокоились из-за них. Кроме того, у нас в карманах были запасные батарейки — и свечи, если дело дойдет до них.

Я снял свой рюкзак и бросил его. Райа сделала то же самое. Отныне то немногое, что оставалось там из снаряжения, было нам не нужно. Все, что было нужно, — это скорость.

Я перебросил через плечо ремень винтовки. Райа поступила так же с дробовиком. Пистолеты мы засунули в глубокие карманы брюк, служившие нам вместо кобуры. В руках у нас оставались только фонарики, карта Хортона и термос с апельсиновым соком — и со всем этим мы пытались уйти как можно дальше от владений угольной компании «Молния» — настолько, насколько сможем до того, как разверзнется ад.

Девять с половиной минут.

У меня было такое чувство, будто мы проникли в замок, населенный вампирами, пролезли в башни, где в гробах, наполненных землей, спят те, кто не ведает смерти, но успели вонзить кол в сердце лишь немногим из них, и теперь нам приходится убегать, спасая свою жизнь, так как приближается закат, пробуждающий первые проблески жизни в несметных кровожадных полчищах позади нас. И в самом деле, учитывая снедающую гоблинов жажду напиться нашей болью, сравнение было куда ближе к истине, чем мне бы хотелось.

Из тщательно задуманного, сотворенного и поддерживаемого в образцовом порядке подземного мира гоблинов мы все глубже уходили в хаос, созданный человеком и природой, — в старые шахты, которые человек пробил, а природа с неизменной медлительной настойчивостью стремилась участок за участком заполнить вновь. Двигаясь по направлению белых стрел, которые сами нарисовали по пути сюда, мы бежали по туннелям, покрытым плесенью. Мы ползком пробирались по узким проходам, где стены в некоторых местах уже просели. Мы с трудом карабкались вверх по узкой вертикальной шахте, в которой под нашими ногами сломалась пара проржавевших железных скоб-ступенек.