Отец молча пододвинул к нему тарелку и, не обращая внимания на сына, продолжал беседу.

      Стас покорно съел одну ложку, затем удивленно взглянув на маму, - вторую, третью... и быстро-быстро опустошил тарелку.

      - Вку-усно! - искренно, а не для того, чтобы подлизаться к родителям, похвалил он. - Еще есть?

      Теперь уже мама, молча, но, явно не подчеркивая, что он наказан, положила ему добавки.

      «Поругались они, что ли?» - не понял Стас и прислушался.

      Оказалось, родители были огорчены тем, что вместо этого дома они могли за бесценок купить дом умершей Пелагеи.

      - Па! А эта деревня, что – вымирающая? - встрял в беседу Стас.

      - С чего это ты взял? - удивился отец.

      - Так если в ней по два человека в день умирает, то это же... - Стас зашевелил губами и быстро подсчитал в уме: - К осени здесь никого не останется!

      - Во-первых, такое бывает не ежедневно! - поправил отец. - А во-вторых, - он недоуменно взглянул на сына: - Почему два?

     - Так ведь, Пелагея и баба Поля!

      - Какая еще баба Поля?

      - Ну - Ванина бабушка!

      - Фу ты, напугал... Я уж подумал, еще кто умер... - с облегчением выдохнул отец и с улыбкой пояснил: - Пелагея - это и есть баба Поля. Как, например, ты - Станислав и Стасик!

      Стаса покоробило, что его сравнили с покойницей.

      А мама еще:

      - Отчего она умерла?

      И папа туда же:

      - Трудно сказать. Работы тяжелой, наверное, было много. Но и так - почти до восьмидесяти лет дожила!

      - Ну, конечно! - с завистью сказала мама. - Она на всем натуральном жила. А нам хоть бы до шестидесяти дотянуть. О детях и думать страшно - что они теперь видят: колодезную воду в бутылках? Кисель со вкусом малины?.. - с жалостью посмотрела она на сына.

      «Эх, мама, мама! - с горечью подумалось Стасу. - Да разве это главное?»

      Его волновало не то, что он проживет на тридцать лет больше, или на двадцать меньше, а что это все равно когда-нибудь кончится... навеки, навсегда... И он задал вопрос, который не решался задать с того, памятного с мамой, разговора – слишком уж велика была цена ответа на него:

      - Па! А когда изобретут лекарство, чтобы жить вечно?

      - Какое еще лекарство?

      - Ну - мама говорила!.. - Стас умоляюще посмотрел на отца. - Пусть это будут самые горькие таблетки, самые болючие уколы, я...

      Отец с нескрываемым укором взглянул на маму, потом - сочувственно на сына и отрицательно покачал головой:

      - Нет, сынок, такого лекарства...

      Мама умоляюще дернула его за рукав.

      Стас затаил дыхание в ожидании ответа.

      - ... нет, и никогда не будет! - безжалостно докончил отец.

      Словно сто туч наползло на последний и единственный луч надежды в сердце Стаса. Как ни хорош был деревенский завтрак, он швырнул вилку и выскочил из-за стола.

      - Сережа, зачем ты так?! - ахнула мама, и, уже убегая в комнату, он услышал, как отец, то ли оправдываясь, то ли настаивая на своем, ответил:

      - А что, твои сказочки, думаешь, лучше? Пусть уж будет горькая правда, чем сладкая ложь!