– Ерунда, – отвечает Вальдемар. – Мы их скоро возьмем.

– Другие версии? – спрашивает Зак. – Криминальные мотоклубы? Грабители, взрывающие банкоматы?

– Насчет грабителей – эту версию мы смело можем закрыть, – отвечает Свен. – На это ничто не указывает. И связей с преступными группировками на сегодняшний день тоже не отслеживается.

– Окей, – произносит Зак.

– А взрывчатое вещество? – спрашивает Бёрье. – Где они его достали? Из чего оно состояло и какие использовались реагенты?

– Это мы узнаем от Карин, и наверняка очень скоро, – отвечает Свен. – Проверьте, случались ли в армии пропажи боеприпасов в последнее время? Или на крупных стройбазах, где продают взрывчатые вещества? Можно ли заказать это через Интернет в Швеции? Похоже, они немного в этом разбираются, Бёрье.

Бёрье разводит руками.

– Да я в этом деле просто любитель. «Книга рецептов анархиста» – дикое, но очень увлекательное чтиво. Думаю, будет легче искать, когда Карин расскажет нам о составе.

За окном открылись двери садика.

Из здания вываливается куча малышей в яркой одежде. Они кидаются играть, наслаждаясь своей способностью двигаться.

Малин думает о Туве, которая сейчас наверняка в школе – о том, как ее движения совершенно не похожи на детские; они ленивые, тягучие, однако осознанные и экономичные, невероятно сексапильные в глазах мальчиков ее возраста. Затем ее мысли перескакивают на отца, который сейчас наводит уборку после вчерашних поминок.

Потом она думает о маме, которая с большой вероятностью уже стала пеплом, и тут ей приходит в голову, что они не обсудили, как поступить с ее прахом. Может быть, его следует где-нибудь развеять? Они не сделали этого после похорон, так что урна, скорее всего, у папы дома. Наверное, его надлежит развеять над каким-нибудь полем для гольфа на Тенерифе. Или она окажется в Роще памяти, куда Малин иногда приходит, когда ее тоска по чему-то невысказанному становится сильнее ее…

«Может быть, я что-то вытеснила из сознания? – думает она. – В таком случае, что именно?»

Однако ей не удается погрузиться целиком в это чувство. Ее возвращает к реальности голос Свена, который рассказывает, что именно им известно о девочках и об их матери, которую вчера успешно прооперировали, однако ее жизнь до сих пор в опасности.

– Мы пока не можем ее допросить – по мнению врача, с которым я разговаривал, – говорит Свен. – Не раньше завтрашнего дня. Или еще позже.

– Вы все видели видеозапись, – говорит Малин. – Бомба могла быть подложена с целью уничтожить их. Ее взорвали – если она управлялась на расстоянии, – как раз в тот момент, когда девочки вернулись к банкомату.

– Вряд ли, – с сомнением качает головой Вальдемар. – Притянуто за уши.

– Малин, Вальдемар прав, – говорит Свен. – Мы можем исходить из того, что эта семья – невинные жертвы.

– Не подумать ли нам об охране Ханны Вигерё в университетской больнице?

– Ты слышала, что я сказал.

Малин кивает, думая о том, что девочки, скорее всего, и есть именно невинные жертвы. Во всяком случае, невинны они при любых обстоятельствах.

Тут слово снова берет Вальдемар: