– Я дожидалась тебя в гостинице. Что сказал доктор?

Он смотрел на море – линии прибоя, гладкие и блестящие, бугрились под поверхностью воды.

– На спине началось заражение.

Она вчера видела рану, когда помогала ему менять повязку. Ее рваные края казались еще свежими и розовыми, однако в центре она заметила чуть более бледный оттенок и забеспокоилась насчет инфекции.

– Тебе дали какие-нибудь антибиотики?

Он кивнул.

– Все равно они говорят, что из-за травмы мне нельзя находиться в воде еще месяца три. А то и шесть.

– Все пройдет быстрее. – Она попыталась его успокоить, положив свою руку на его и сжав ее.

На следующее утро после случившегося она нашла Ноя на пляже Ньянг: здоровой рукой он бросал в накатывающие волны палки.

– Хотелось бы понять, – подойдя к нему, сказала тогда Миа, – зачем подвергать себя такой опасности? – Всю ночь он виделся ей выходящим, шатаясь, на берег. – Ты же мог погибнуть.

Ной посмотрел на нее непроницаемым взглядом:

– Знаю, что мог.

С тех пор он стал большую часть дня проводить в одиночестве на скале, глядя на прибой и прислушиваясь к доносившимся издалека крикам резвившихся там серферов. По вечерам он приходил к ней в номер и неистово занимался с ней любовью. Потом они лежали под крутящимся вентилятором, после чего он уходил спать к себе в номер.

– Я тут подумала, – нарочито бодрым тоном начала Миа, – чем для разнообразия можно было бы заняться завтра. Ты рассказывал, как красиво в Убуде. Я бы с удовольствием походила по храмам, побывала в садах с водяными растениями. Мы могли бы поехать туда на несколько дней, сняли бы какое-нибудь жилье, где попрохладнее. – Она представляла себе тихое уютное местечко у подножия горы, утопающее в тропических растениях, наполняющих воздух своими ароматами. Вдали от пыльного жаркого города она смогла бы вывести Ноя из состояния замкнутости. Они будут гулять ранним утром по росистой траве, днем заниматься любовью и до поздней ночи разговаривать.

– Я думаю, я уеду с Бали.

– Что? – Миа почувствовала, как у нее в груди все сдавило. – Почему?

– Я приехал сюда ради серфинга.

– А я приехала сюда ради тебя. – Эти слова вылетели у нее сами собой. Ей на мгновение вспомнился Финн и все, чем она пожертвовала. От этих воспоминаний у нее сжалось сердце. – А как же мы?

Ной убрал свою руку из-под ее, и она почувствовала, что за этим жестом крылось нечто большее.

– Не знаю, – наконец ответил он. – Прости. Я правда не знаю.

С определенных пор ее счастье стало измеряться мерилом, деления которого отсчитывали число ее встреч с Ноем. В свое время она читала книги, персонажи которых, описывая свое состояние, говорили, что оказались «в плену любви», и она презрительно считала это мелодраматическим пафосом. Однако лучшего определения своему теперешнему состоянию она придумать не могла: она была заложницей своих неистовых чувств к Ною.

– Я люблю тебя. – Ее щеки тут же запылали от невольно вырвавшихся слов. Потрясенная серьезностью сказанного, Миа, опустив глаза, смотрела на свои руки. Такие слова она говорила мужчине впервые.

Над ними нависла тишина. Она ждала. Ей очень хотелось, чтобы Ной что-то сказал.