Не могу позволить себе здесь долго оставаться, но не знаю, что делать дальше. Мысль о возвращении в Англию меня пугает. Думаю, у меня нет на это сил. Твой дневник был единственным путеводителем этих дней моей жизни, и теперь без него я чувствую себя потерянной. Бесконечно тянутся часы, и, Господи, Миа, мне так одиноко. Мне жутко одиноко.

Хуже всего ночью. Я постоянно вижу тебя во сне. Ты – на вершине скалы, а я – рядом. Мы ссоримся. Ты только что узнала, что я, оказывается, читаю твой дневник, и пришла в негодование. Ветер треплет твои волосы, и я вижу, что твои глаза горят гневом. Ты требуешь вернуть твой дневник, но я молчу в ответ, и мы обе слышим, как откуда-то снизу доносится грохот волн. Когда ты повторяешь свою просьбу, я говорю тебе, что потеряла его: беспечно оставила его в гостинице и отправилась куда-то поужинать. Ты представляешь себе, что красивые кремовые страницы с выстраданными словами утеряны навсегда, и тебя охватывает такое возмущение, что ты идешь, даже не замечая, куда ставишь ноги. Ты оказываешься близко к краю обрыва, и я, в ужасе от того, что ты можешь упасть, пытаюсь до тебя дотянуться, но вместо того, чтобы оттащить тебя в безопасное место, толкаю тебя. Вот такой мне снится сон, Миа. Каждую ночь».

Щеки Кейти стали мокрыми от слез. Слезы падали ей на колени и впитывались в широкий подол сарафана.

– Кейти?

Его голос показался ей ударом тока, и она резко подняла голову. Он стоял напротив нее, прикрывая рукой глаза от солнца. Его кожа была бледной, а волосы коротко пострижены.

– Финн?

Он старался не показать своего удивления, вызванного ее видом. Переживаемое ею горе было налицо: темные синяки под глазами и исхудалые руки, которыми она обхватила прижатые к груди колени. Ее волосы потемнели, и в какое-то мгновение ему показалось, будто он смотрит на Миа.

– Финн? – Кейти поднялась на ноги. – Боже! Неужели это ты? – Она порывисто подалась вперед и обвила его руками.

Вдохнув запах ее волос, он закрыл глаза и унесся в воспоминания. Наконец Кейти, отпрянув, вытерла лицо и заправила волосы за уши. Она казалась маленькой и хрупкой, точно подвядший без воды цветок, и, не отрываясь, смотрела на него, покачивая головой.

– Как ты здесь оказался?

– Решил вот составить тебе компанию, – непринужденно ответил он. Финн не стал говорить ей, что ее голос по телефону звучал настолько безучастно и безжизненно, что это испугало его. Он уже отпустил сюда одну из сестер Грин и не собирался повторять ту же ошибку.

– Откуда же ты узнал, где я остановилась?

– Поговорил с Джесс.

– Она не говорила, что ты собираешься приехать.

– Ты в эти дни, видимо, не слишком интересовалась своей электронной почтой. А мы с ней сговорились. Нам обоим не понравилось, что ты здесь одна.

Глаза Кейти заблестели, и она замолчала.

– Когда ты прилетел? – наконец спросила она.

– Пару часов назад. Взял такси, и прямо сюда. Дежурный на стойке в гостинице сказал мне, что ты на пляже.

Она впервые улыбнулась, глядя на него.

– Не могу поверить, что ты здесь.

– Пройдемся?

Они пошли по берегу. Легкий ветерок разбивал морскую гладь, и на берег накатывали мелкие волны. Финн ощущал во влажном воздухе запах моря и еще каких-то цитрусовых – каких именно, он не мог определить.