– Муля, Ада, Рейчел, – гулять!

Многолаповый комок выкатился во двор. Муля, как всегда, устроилась у подъезда, Рейчел отбежала к клумбе. Я проводила ее взглядом. Ада покрутилась немного на одном месте, потом присела… Я чуть не упала в обморок: под ее тучным задом расплывалась ярко-красная лужа.

– Ада, – пробормотала я плохо слушающимися губами, – Ада, что с тобой?

Мопсиха потрусила ко мне. На снегу четко выделялась цепочка алых капель.

– Домой, – завопила я, леденея от ужаса, – немедленно домой!

Собачки послушно побежали наверх. В квартире я схватилась за телефон и узнала координаты ветеринарной клиники.

– У моей собаки кровотечение, просто ужасно, лужи кругом, она умирает.

– Животное попало под машину? – уточнил невидимый собеседник.

– Нет, утром была здорова.

– Везите, – коротко велел доктор.

Я заметалась по квартире, отыскала в шкафу байковое одеяльце, завернула в него мерно сопящую Аду и вылетела на улицу. Мопсиха оказалась страшно тяжелой, просто неподъемной, правая рука онемела, но я прижимала к себе горячее тельце. Когда речь идет о жизни и смерти, деньги ничто, и я замахала левой рукой. Тут же затормозили старенькие «Жигули».

– Куда? – поинтересовался молодой парень в черной куртке.

– Самсоновская улица…

– Знаю, – кивнул водитель. – В ветеринарку? Садись.

Я влезла в салон и принялась тихонько укачивать Аду.

Выглядела мопсиха отвратительно. На морде – полная тоска, глаза закачены вверх, и дышала она прерывисто, словно в воздухе мало кислорода. Волна жалости поднялась из моей груди. Маленькое, абсолютно беззащитное существо явно доживало последние минуты. Невольно из глаз полились слезы, и я судорожно забормотала, целуя черную мопсихину морду:

– Адонька, ну пожалуйста, потерпи чуть-чуть, сейчас приедем…

Мопсиха глянула на меня беззащитными карими глазами и упала в обморок, а я зарыдала в голос.

Ворвавшись в приемную и увидев несколько человек с тихо сидящими животными, я взмолилась:

– Пропустите, моя собачка истекает кровью.

– Конечно, конечно, – закивали головами посетители.

Я внеслась в кабинет и завопила:

– Ада умирает!

Молодой парень, чуть толще швабры, не отрывая глаз от бумаг, спокойно произнес:

– Будьте любезны, положите животное на смотровой стол.

Я тут же сунула ему под нос прямо на исписанные листочки одеяльце с мопсихой, издававшей предсмертные звуки.

Ветеринар вздохнул, взял Аду и отнес в огромное железное корыто на ножках. Размотав байку, он осторожно принялся осматривать несчастную. Его руки действовали ловко и, наверное, аккуратно, так как мопсиха ни разу не взвизгнула. Процедура продлилась минут десять. Со всей тщательностью парень выслушал легкие, оглядел глаза, уши, пасть, потом вновь вздохнул и сообщил:

– У собаки течка.

– Жить будет? – робко спросила я и, видя, что врач, пряча от меня лицо, отвернулся к окну, быстро добавила: – Вы не волнуйтесь, если надо делать операцию, мы оплатим, деньги есть.

Доктор глянул на меня откровенно смеющимися глазами:

– Как давно у вас мопс?

– Меньше недели.

– А раньше животных держали?

– Никогда, у меня жуткая аллергия. Все удивляюсь, почему сейчас живу с собаками и не чихаю!