Дикий ужас внезапно накрыл мое сознание. Я понял, что свет может быть иным. Не только всепоглощающим и прекрасным, но может скрывать и таких вот чудовищ, которые легко тебя схватят и сожрут! Даже не подавятся. Это что же такое получается? У Кастанеды вот Орел всех жует, а тут Паук?

Меня тянуло к паучихе, и я видел тонкую светлую нить, которая связывала мою левую ногу и одну из лап древнего арахнида. Я попытался дернуться, и вся паутина пришла в движение. Она заискрилась мириадами ярких вспышек, и меня мгновенно втянуло внутрь. Я уже стоял перед Плетуньей, которая вымахала до каких-то совершенно невообразимых размеров. Она застилала все пространство вокруг. Будь я арахнофобом, то проснулся бы немедленно от ужаса, но нет. Я просто созерцал это древнее восьмилапое чудовище. Его сила сознания была великой, пусть и не превосходила богиню Лимба.

— Успокойся, человек, — услышал я холодный нейтральный голос, — ты слишком мелкая добыча для меня, к тому же я не голодна. Не трепыхайся, пока я распутываю тебя.

— Я состою из тысяч волокон света, ты хочешь распутать их все? — спросил я с легким ужасом.

— Не волнуйся. Я все соберу потом обратно, а сейчас спи.

Длинный паучьи лапы потянулись мне, и мне стало настолько страшно, что я заорал, как ошпаренный. Я не мог представить ничего более ужасного чем то, что должно было произойти со мной…

Мне очень трудно объяснить то, что происходило со мной далее. Сны. Реальность. Все это вообще перестало иметь какое-то значение. Нет, у меня не менялась точка сборки, она просто становилась то линией, то загогулиной, то звездой. Это было очень странное ощущение. Состояние полной развоплощенности и непередаваемой целостности одновременно. Мизинцем правой руки я касался липкой паутины где-то бесконечно внизу, а мизинцем левой ноги тянулся к звездам, и расстояние между ними было космическим. Само сознание стало размером с галактику, а мысли летали в ней подобно ярким кометам. Паук работал как опытный хирург, и я понимал, почему ни один человек никогда не станет магом такого уровня. Увы, биология и предрасположенность, помноженная на многовековой опыт. Восемь цепких лап с острыми когтями вытягивали из моего тела длинные светящиеся нити и отбрасывали их в сторону. Они висели в пространстве, и мне казалось, будто я вижу собственные внутренности. Иногда я проваливался в небытие, но потом приходил в себя.

— Не дергайся, — шептала Плетунья, — не усложняй работу. У тебя и так слишком много иных связей.

— А? — кое-как я выдавил эту букву, и мой искаженный голос, казалось, зазвучал со всех сторон.

— У тебя есть симбионт, татуировки связывают и перестраивают твое тело. Ты очень интересный экземпляр. Работать с тобой очень занимательно и весело. Не дергайся.

Я проваливался в сон раз за разом, но просыпался. Иногда я видел паучьи миры, их величие и их упадок. Пауки не умели строить сами что-либо из камня, но они умели плести целые города из паутины света. Пауки порабощали и создавали цивилизации других существ. Становились богами и дьяволами.