Белоснежка держалась на удивление спокойно и собранно.

– Ясно. Что ж, полагаю, с этим уже ничего не поделаешь. Как ты думаешь. Нянюшка получила твое послание? – спросила она, обходя комнату и зажигая свечи в канделябрах. Вскоре в доме стало светло и уютно.

Цирцея заморгала, привыкая к яркому свету:

– Наверное, получила. Я ведь отправила его, пока мы еще находились в знакомом нам мире. Только, боюсь, отсюда связаться с ней мы уже не сможем.

Белоснежка подошла к диванчику и взяла в руки ручное зеркальце, с помощью которого Цирцея общалась с Нянюшкой:

– А это нам не пригодится?

Цирцея умудрилась совсем забыть про него:

– Давай попробуем! – Взяв зеркало, она приказала: – Покажи мне Нянюшку! – Ничего не произошло. – Покажи мне Малефисенту! – По-прежнему ничего. Цирцея вздохнула и отложила зеркало в сторонку.

Белоснежка сосредоточенно что-то обдумывала.

– А как насчет книги сказок? – спросила она. – Хотелось бы знать: вдруг она продолжает сама писать истории всех, о ком в ней говорится, как это было в те времена, когда мы с моей матушкой в нее заглядывали.

– Отличная мысль, Белоснежка! Давай проверим! – обрадовалась Цирцея, открывая книгу. – Так и есть! Взгляни сюда! Как по-твоему, Белоснежка, была в ней раньше эта сцена, где Нянюшка разговаривает с Малефисентой?

Белоснежка взяла у нее книгу и принялась за чтение, быстро пролистав страницы, которые были ей уже известны:

– Как странно... История слегка изменилась. Совсем немного, вот здесь и здесь. Знаешь, Цирцея, я плохо разбираюсь в том, как работает магия, – но не могут ли эти истории переписывать себя сами, по мере того как в них происходят все новые события?

Цирцея не знала точно, возможно ли это, однако теория была неплохая.

– Похоже на то, – кивнула она.

– Интересно. Хотела бы я знать... – Белоснежка перевернула еще пару страниц, чтобы посмотреть, что в них изменилось. – Погоди- ка... А этой истории здесь раньше вообще не было!

Взгляд Белоснежки был прикован к очень красивой иллюстрации с изображением Цирцеи – совсем еще крошки, но не узнать ее было невозможно. На картинке Цирцея стояла вместе со своими тремя старшими сестрами под небом, усеянным яркими звездами. Белоснежка никогда не видела столько звезд – даже в собственном зачарованном королевстве. Ей бросилось в глаза, что сестры Цирцеи стоят вокруг нее треугольником, а у них под ногами на земле проведены какие-то линии, мерцающие в лунном свете. Картинка была очень странная, и Белоснежка совсем не понимала, к чему она.

– Что? Что там? – всполошилась Цирцея, заметив выражение ее лица.

Белоснежка сморщила носик и поджала губы. Как уже успела понять Цирцея, у Белоснежки эта гримаска означает, что она чем-то озабочена.

– Это история про тебя.

Цирцея вздрогнула всем телом:

– Тогда я не хочу видеть ее, Белоснежка. Я просто не могу! Пожалуйста, пролистай ее.

Белоснежка выразительно взглянула на нее, словно спрашивая, уверена ли она в своем решении.

Цирцея не ответила, и Белоснежка вернулась к сказке про Драконью Ведьму и быстро пробежала уже знакомые страницы, проверяя, не добавилось ли к ним чего-нибудь нового. Читая душераздирающий рассказ Малефисенты, которым та поделилась с Нянюшкой, Цирцея невольно задумалась – быть может, в Малефисенте еще осталась какая-то, пусть совсем крохотная, часть, обращенная к добру? Ведь иначе, сообразила Цирцея, она бы уже убила принца. Что-то же должно было удержать ее от этого злодеяния. Цирцея не сомневалась, что ее собственные сестры уже непременно убили бы его. Или свели бы с ума, что едва ли не еще страшнее.