Глаза Малефисенты гневно сверкнули:

– Да нет, конечно же ты все понимаешь. Загляни в свое сердце – и ты найдешь в нем ответ. Но если ты и в самом деле не понимаешь, это не моя вина. Ты же владеешь мастерством прозревать время. Если бы ты хотела, ты могла бы увидеть своими глазами каждое мгновение моей истории! И ты могла бы помочь мне в любой момент – тебе стоило только захотеть!

Нянюшка и сама знала, что Малефисента права, поэтому сказать в свою защиту ей было нечего.

– Ты права, Малефисента. Мне очень жаль, но сейчас мы должны спасти твою дочь. Не можешь же ты позволить ей спать в этом замке до скончания времен. Еще не поздно спасти вас обеих – и ее, и тебя.

– Значит, ты в самом деле кое-чего не понимаешь. Иначе ты бы сейчас меня об этом не просила. Я не могу допустить, чтобы моя дочь очнулась от сна. Разве ты не видишь...

Договорить Малефисента не успела – ее перебил целых хор из восклицаний и аханий. У дверей с потрясенными лицами застыли Фея- Крестная, Мерривеза, Флора и Фауна.

– Так это ты – мать Авроры?! – с трудом выговорила Фея-Крестная.

– Мы не знали! – сдавленно пискнула Флора.

– О, Малефисента, тогда не удивительно, что ты так ненавидишь нас! – всхлипнула Фауна.

– Прости нас! Прости, что мы не пригласили тебя на крестины! О, Малефисента! Сможешь ли ты когда-нибудь простить нас? Мы же ничего не знали! – запинаясь, выпалила Мерривеза.

Внезапно все наконец прояснилось. Каждая деталь встала на свое место. Но три феи все равно были обязаны защищать Аврору – вернее, защищать свою Розу.

Они никак не могли просто взять и отдать ее в руки темной феи – даже если она приходилась ей матерью.

Цирцея и Белоснежка сидели, тесно прижавшись друг к другу, когда дом сестричек наконец приземлился на новом месте. Что это за место, они не знали, но там царила пугающая темнота.

– Белоснежка, оставайся здесь, а я пойду осмотрюсь, – сказала Цирцея. – Кажется, мы наконец остановились.

Белоснежка крепко сжала руку Цирцеи, не желая отпускать ее:

– Я пойду с тобой.

Они вместе подобрались к самому большому окну и выглянули наружу. Белоснежка сдавленно ахнула: они находились посреди океана темноты, в котором сияли скопления мерцающих звезд, и эти звезды двигались, словно танцуя под какую-то неслышимую музыку. Мимо по темному полотну ночи то и дело проносились яркие зеленые или желтые огни, оставляя за собой долгий след – зрелище было прекраснее, чем самые роскошные закаты и рассветы, которые им доводилось видеть.

Цирцея не имела представления, где они находятся, но точно знала, где они находиться не могут. Это место явно не принадлежало ни к одному из королевств. И все же, по какой-то необъяснимой причине, она чувствовала себя в безопасности.

– Мне кажется, дом перелетел туда, где он был когда-то создан. Помнится, сестры однажды говорили об этом. Предупреждали меня, что такое может произойти, если с ними случится что-то плохое, но я, честно говоря, пропустила их слова мимо ушей. Сейчас я нередко жалею, что не слушала их болтовню более внимательно, но они всегда выражались так туманно – все какими-то обрывками, часто в рифму, толком и не поймешь ничего.