— Не может быть! — вырвалось у Володи. — Где?

— А чего тогда ты так разволновался? Встречался я недавно дома с одним из командиров подлодки — фамилию называть не хочу. Посидели, выпили, он мне фото выпускников училища подплава показал. А рядом с ним на том фото — твое лицо. Как ты это объяснишь?

— Мало ли похожих людей, товарищ капитан-лейтенант?

— Бывает, конечно. Только приглядываться я к тебе стал после этого. И знаешь, какие выводы сделал?

— Никак нет.

— Да оставь ты это ненужное солдафонство! От итогов нашего разговора многое зависит. На лодке поговорить без лишних ушей невозможно. Если я тебе сейчас не поверю — шлепну, и рука не дрогнет, — как бы невзначай командир коснулся кобуры тяжелого ТТ, висевшего, по флотской моде, на длинных ремешках на поясном ремне.

В походах носил личное оружие только командир — на подлодке он царь и бог, и его приказы должны выполняться беспрекословно. Имеющаяся на лодке пара ручных пулеметов и несколько карабинов были заперты под замком.

— Так вот, — продолжил свой разговор командир, — сначала я твое любопытство — когда ты по отсекам ходил, знакомился — принял за простой интерес. Ну, все-таки подводником стал! А потом — случай с минрепом. Не может рулевой с гражданского судна владеть легководолазным снаряжением — у нас на флоте не каждый офицер знает, как им пользоваться. А шлюзование? Это, пожалуй, самая сложная часть подготовки. Ты и ее выполнил так, как будто делал это не раз. И с минрепом справился быстро, я специально время засек. За сорок минут прошел, а кислорода в аппарате на сорок пять. Впритык! Этого только тренировками достичь можно. Вот я и хочу услышать от тебя внятный ответ: кто ты есть на самом деле? Как твоя настоящая фамилия и почему скрываешься под чужими документами? — Командир замолчал и посмотрел на Володю в упор.

— Да, — согласился Володя, с трудом разомкнув непослушные губы, — я не тот, за кого себя выдаю. Я капитан третьего ранга… — и Володя назвал фамилию капитана «эски», торпедированной финской субмариной на Балтике.

Капитан «малютки» с облегчением выдохнул:

— Именно эту фамилию мне назвали! Причем в числе лучших выпускников школы! А дальше?

Володя решил не говорить всю правду — о том, что он, лейтенант Владимир Сычев, волею случая попавший в это время и в другое тело, о полярном конвое и пленении его немецкими подводниками, о зимовке на острове. После услышанного командир сочтет его ненормальным и запрет под замком до конца похода, чтобы по возвращении сдать его на базу и в дурдом. Или даже не так. Он его просто застрелит — вот здесь и сейчас. Иначе как ему потом объяснять, как человек с чужими документами попал на лодку? А может, он немецкий или финский шпион — тогда капитан-лейтенант становится пособником врага.

Надо врать, но правдоподобно, решил Володя. Не поверит капитан-лейтенант — шлепнет.

— Ну, я жду, времени нет, — поторопил его командир.

— На меня, как и на старпома лодки, написали ложный донос. Старпом был арестован НКВД, а меня успели предупредить друзья. Я сбежал из Ленинграда на Север, жил по чужим документам. Но я подводник и жить без моря не могу!