Отложенная месть Франсиско Писарро неумолимо вступала в пору зрелости, и она принимала форму законного наказания. И вот Атауальпе, нетерпеливо ожидавшему освобождения (либо от испанцев, которые должны исполнить обещание; либо от своих сторонников, которые надеялись отбить силой повелителя), объявили приговор.

Атауальпу обвинили в узурпации власти и убийстве законного правителя, по сути дела, последнее явилось страшнейшим преступлением – братоубийством. Следующие пункты – многоженство и поклонение идолам – также требовали самого сурового наказания. Знатный пленник был приговорен к сожжению на костре.

В тот же день на площади Кахамарки установили столб, который со всех сторон обложили дровами. Вечером, уже при свете факелов, Единственного Инку привели к месту казни. И тут Атауальпа закричал:

– Стойте! Я хочу принять веру белых людей! Позовите Тоноака!

Казнь остановили, ацтека нигде не нашли, а вместо него к осужденному приблизился монах. Атауальпа продлил свою жизнь еще на час, в течение которого его крестили, нарекли именем Хуана, а затем монах исповедовал нового христианина. Как милость, приговоренному было разрешено последнее желание. Он попросил заменить сожжение на костре любым другим видом казни. Дело в том, что сожжение считалось самой страшной смертью у инков, ибо уничтоженное огнем тело не могло возродиться в новой жизни.

Атауальпа был задушен с помощью гарроты – традиционного испанского орудия казни. Весь следующий день тело Единственного Инки оставалось на площади, дабы инки убедились, что освобождать некого. Затем его, как христианина, похоронили в церкви Кахамарки.

Педро де Альварадо – был одним из лучших капитанов Кортеса, но между тем доставлял ему немало хлопот. Как мы помним, необдуманные действия Альварадо привели к «Ночи печали» и потере Теночтитлана. Впрочем, храбрейший конкистадор не только создавал опасное положение, но находил выход из него. В «Ночь печали» он командовал обреченным на гибель арьергардом и только чудом выжил, одолев разрушенный пролет моста при помощи копья, которое использовал как шест для прыжков в длину. «Прыжок Альварадо» – так стал называться мост, возведенный впоследствии на месте разрушенной переправы. И, хотя этот храбрец явился причиной временной потери Теночтитлана и почти всей добычи, Кортес лишь отечески пожурил капитана за сотворенную катастрофу, а самые опасные и ответственные поручения по-прежнему были уделом именно Альварадо; ему не было равных там, где нужно было пролить кровь.

В 1524 г. Педро де Альварадо по поручению Кортеса отправляется на завоевание Гватемальского нагорья и успешно справляется с порученным делом. Он становится губернатором завоеванного края и год за годом расширяет подвластные земли, покоряя индейцев Белиза, Сальвадора, Гондураса. Много лет он завоевывал то, что было рядом, и вдруг в 1534 г. губернатор Гватемалы, которому в ту пору исполнилось пятьдесят девять лет, совершает гигантский прыжок, конечной точкой которого стало Перу.

К изумлению Франсиско Писарро, рыжебородый губернатор Гватемалы появился во главе огромной (по меркам Нового Света) армии – пятьсот воинов, из которых половина имела лошадей. Писарро радовался подкреплениям, прибывавших отовсюду, но отряд Педро де Альварадо был слишком крупным куском: его не получалось разжевать; пищу из-за огромных размеров невозможно было поместить в рот; разрезать на куски также не имелось возможности – солдаты были слишком преданы прославленному капитану Кортеса. Писарро не знал, что можно предпринять: после казни Атауальпы считал себя полновластным его наследником, и тут появился тот, кто обладал равновеликой силой и не имел никакого желания подчиняться.