– Только добротой и любовью можно обрести спасение. Господь дарует вечную жизнь всем, кто поверил в Него, кто избрал путь, Им начертанный.

– И когда я увижу Его помощь? – не терпелось Атауальпе.

– Когда будешь готов ее принять, – пообещал ацтек. – Мы увидим Его знаки, Он озарит наш путь Своей любовью.

– Разве это время еще не пришло? Его помощь может прийти слишком поздно, – продолжал волноваться Единственный Инка. – Разве вы забыли, что мы находимся во власти кровожадных людей?

– Господь каждому человеку дарует столько жизни, чтобы было достаточно на поиски пути к Нему, – вступил в беседу Диего.

– Я поверил в вашего Бога! Разве не вы сказали, что это главное.

– Твоя вера рождена страхом перед будущими событиями, – с грустью промолвил Диего. – Нас потрясли твои ужасные преступления по отношению к братьям и родственникам. Ты совершил страшные грехи.

– Но разве не вы учили, что нет на земле ни одного безгрешного человека?

– Все правильно. Только ты никогда не вспоминал об убиенных братьях, ты беспокоишься о собственной судьбе, но позабыл о сотворенном тобой безмерном зле. Прежде чем ожидать милости Божьей, необходимо всем сердцем раскаяться в своих грехах.

Атауальпа молчал, на лице его отражались многие чувства: гнев, боль, страх, бессилие… Миссионеры посчитали хорошим знаком, что Единственный Инка задумался, и решили оставить грешника наедине с его мыслями.

Миссионерская деятельность Тоноака и Диего не ускользнула от наблюдательного Эрнандо де Сото. Своими подозрениями он поделился с командиром:

– Франсиско, меня беспокоят два человека из окружения Атауальпы. Они не из числа пленников. Инка повелел их найти и доставить совсем недавно, но с приходом этих людей настроение Атауальпы изменилось, и это настораживает.

– Я тоже заметил необычный облик новых советников недавнего владыки: один не очень похож на здешних жителей, а второй совсем не похож, – разделил опасения боевого товарища Писарро. – Дать ему нашу одежду, меч, кирасу, и я мог бы поклясться, что передо мной настоящий испанец.

– Тогда это объясняет увиденное мной.

– Что же ты увидел? – насторожился Писарро.

– Не уверен… Но когда они заходили в комнату Атауальпы, мне показалось, что из под лохмотьев человека, которого ты принял за испанца, показалась книга… Я не понял, что это за вещь, и она долго стояла у меня перед глазами, когда туземцы уже скрылись за дверьми. Ощущение не покидало, что я видел это у себя на родине. И только теперь понял, что так выглядел оклад старого отцовского Евангелия.

– Не может быть?! Откуда у туземцев священная книга? Немедленно доставь ко мне этого странного человека. Только не применяй к нему насилие. Это преждевременно.

Спустя недолгое время Диего стоял перед конкистадором. Эрнандо де Сото занял место в сторонке и не имел намерений вмешиваться в беседу. Он знал, что неграмотный Франсиско Писарро отличался удивительной проницательностью и был способен узнать все о стоящем перед ним человеке. Помогать ему в допросе – только мешать.

– Как твое имя? – Писарро внимательно посмотрел на человека в простых индейских лохмотьях.